— Он меня опять поцеловал, — призналась Глед.
— Было лучше, чем раньше?
— Хуже!
Ответ, по-видимому, позабавил Энни. Она постаралась скрыть улыбку, прикрывшись меню, потом опустила его и сказала:
— Твои чувства и ситуация, увы, не станут проще, не рассчитывай на это.
— Несколько дней его не будет. И слава Богу, потому что у меня найдется время подумать.
— О, дорогая, — сказала Энни, сочувственно вздыхая. — Хотела бы я дать тебе совет и помочь. Почему ты так непреклонна к нему? — Она застенчиво усмехнулась. — Я тоже это пережила. Будь умницей и просто смирись. Любовь не так уж ужасна, когда отбросишь все сомнения.
— Вместо того чтобы обсуждать мои дела, нам следует что-нибудь заказать, — немного грубовато перевела тему разговора Гледис. — Я ужасно голодна.
— Я тоже.
Минутой позже к ним подошла официантка, и Глед заказала гороховый суп и сэндвич с индейкой.
— Подождите, — вмешалась Энн, останавливая официантку. Она повернулась к подруге. — Тебе же не нравится гороховый суп. Ты никогда его не заказываешь. — Она наградила Глед удивленным взглядом, потом опять повернулась к официантке. — Принесите ей похлебку из моллюсков.
— Энни!
Официантка быстро записала заказ, как будто боялась, что они начнут спорить.
— Ты расстроена еще больше, чем я думала, — сказала Энн, когда они остались одни. — Заказала гороховый суп — просто не могу этому поверить!
— Это суп, милая, а не ядерные отходы. — Определенно, у ее подруги склонность к преувеличениям. Это иногда злило Глед, но и нравилось в Энн.
— Я сама позвоню Крису Деппу, — внезапно заявила Энни.
— Что? Что ты сделаешь? — Глед с трудом усидела на стуле.
— Ты слышала, что.
— Ни в коем случае! Нет! Я запрещаю тебе говорить обо мне с Крисом. Если бы такое сделала я, позвонила Майклу, что бы ты почувствовала?
Энн нахмурилась еще сильнее.
— Я бы взбесилась.
— Я тоже буду в бешенстве, если ты скажешь Крису Деппу обо мне хоть слово.
Энни задумалась, и в глазах у нее появилось озабоченное выражение.
— Но я боюсь, что ты все испортишь.
— Нечего бояться. — Гледис тяжело вздохнула, подумав, что она уже все испортила. — Обещай, что не будешь вмешиваться, — взмолилась она.
— Хорошо, — пробормотала Энни. — Только не глупи.
— Какой приятный сюрприз, — воскликнула мать Гледис, когда открыла входную дверь. Бэт, сохранившей стройность и привлекательность, было за пятьдесят.
— Я подумала, что пора бы принести тебе мой подарок с Гавайев, — сообщила Гледис, проходя за матерью на кухню, где Бэт сразу же налила охлажденный чай в высокие бокалы. Гледис положила на стойку коробку орешков в шоколаде.
— Я рада, что твой отпуск прошел так хорошо.
Гледис придвинула высокий табурет и уселась за стойкой, пытаясь выглядеть спокойной, хотя это было далеко не так.
— Когда я была на Гавайях, я познакомилась кое с кем.
Ее мать немного помолчала, потом улыбнулась.
— Я как раз об этом подумала.
— Почему ты это говоришь?
— О, у тебя такое выражение лица. Ну, расскажи, как вы познакомились, как он выглядит, откуда он и кем работает.
От града вопросов Глед невольно рассмеялась.
Бэт добавила в чай ломтики лимона и живо направилась через кухню. Наконец-то через пятнадцать лет ее мать начинает преодолевать ту горечь и чувство утраты, которые появились из-за одержимости мужа бизнесом. Горе, причиненное его невниманием, а потом и кончиной, начинает отступать.
С облегчением и радостью Гледис увидела признаки, что мать приходит в себя. Но, предвидя огорчение Бэт, сказала:
— Мам, честно говоря, не думаю, что он тебе понравится.
Мать удивилась:
— А почему?
Глед ни минуты не колебалась и тут же добавила:
— Потому что он напоминает мне папу.
Глаза матери округлились, и на них навернулись слезы.
— Нет, доченька. Нет. Ради всего святого, нет.
— Я думала над твоими словами о наших отношениях, — говорила Гледис Барту несколько часов спустя. Мрачные предостережения матери ее сильно расстроили. Нервы у нее расшалились.
Барт не отличался высоким ростом и мужским шармом, как Крис, но зато был очень спокойным человеком. С ним всем было легко. После напряженных часов, проведенных с Крисом, общение с Бартом приносило ей настоящее облегчение.