Дурак
- Не бойся, Сирко добрый, - девушка в драном тулупчике присела, обняла лающую собаку: - Тихо, Сирко, тихо.
Собака завиляла хвостом, заскулила и лизнула девушку в щеку. Дурак успокоился, перестал дрожать. Девушка взяла его руку и провела по собачьей спине.
- Сирко хороший. Вот видишь, ты ему понравился. Просто он дом сторожит, на чужих лает.
Старуха вышла на крыльцо в поисках сына и остановилась, наблюдая эту сцену.
Дурак улыбнулся радостно.
- Иии-ва, - попытался сказать.
- Иван? Тебя Иваном зовут?
Дурак закивал.
- Ииииванка.
- А меня Марфой. Чей же ты? - оглянулась девушка. - Кирилловский? В гости приехал?
Старуха выскочила на улицу и увела своего дурня.
Вечером она расспросила родственников о девушке. Сирота из погорельцев. Соседи из милости взяли. Добрая душа, но уж очень простая, а ей-то лучше бы похитрее быть.
Старуха сильно сдала после смерти старика - крепкий был мужик, а сгорел за неделю. Старуха начала бояться: вдруг и она внезапно помрет? Что будет с Иванкой? Дитя их младшее - хворое и слабое. И дурное. Дурак. Безобидный, никому кроме родителей не нужный дурень. Старшие сыновья дюже к своим женам прислушиваются. А невестки быстро дурака со свету сживут, не дай Бог, с ней, с матерью, чего случится. Уж очень немощной и слабой она себе стала казаться после похорон. А ведь надеялась, что Бог приберет сначала Иванку.
- Марфутка, тебя сосватали, - сообщил хозяин.
Девушка удивленно смотрела на старуху. Без приданого? А хорошие ли люди? А... каков жених?
- Ничего, - сказала старуха после венчания, - ты к Ивану по-доброму - я тебя отблагодарю. Кто б тебя еще взял? А кабы взял - бил бы да попрекал куском хлеба. Собирайся в Кирилловку.
- Я могу Сирка забрать? Он хороший, дом сторожит, - вскинула глаза Марфутка.
- Нам его не надо.
Приехали. Понабежали бабы смотреть на «молодую» и засмеяли. Совсем старуха из ума выжила, такую видную девку дурню взяла. Внуков захотелось, не иначе. С нашими парнями да при такой красе это быстро сладится.
Старуха от насмешливых слов побелела и на Марфутку испуганно посмотрела. Правда, хороша девка, загуляет. А эти бездельники на богатство позарятся, от нее, старухи, много чего останется. Ох, зря она это все затеяла. Кто ж это ее так попутал? Польстилась на доброту, не заметила красоту. Красота до добра не доведет. Иванке ж не баба нужна, нянька ему нужна после материной смерти.
Однако Марфутка моет, готовит, Иванку развлекает. Ходит за ним, как за малым дитем. С ним много терпения требуется. Он парень ласковый, незлобный, но тяготится своею немощью. Бывает, на родных своих сердится. Когда его не понимают, он и кулаком заедет. Не по злобе, сам потом кается. Такому, конечно, все прощаешь, но обидно.
Кирилловцы его не дразнили особо. Привыкли. И старуху боялись. А Марфутке поначалу досталось. Все пытались выяснить, хорошо ли Иванка в постели кувыркается, а то, может, дурак-дураком, а машинка работает. Ну и парни проходу не давали, предлагали развеять ее скуку. Старуха вступилась, все языки и прикусили. И держаться стали на расстоянии, как с самой старухой.
Вроде ничего жизнь. Сытная, и не гоняет никто. Старуха смурная, придирчивая, но обворчит и успокоится. Иванку жалко, народился же такой на Божий свет. Хорошо, что у богатых да любящих родителей, живет себе, радуется. Ей заместо ребенка. А у нее другого не будет, и не мечтай. И не засматривайся на округлившийся живот соседки. Про то, какие слова парни девкам нашептывают, Марфутке не думалось, соседке завидовала больше.
В начале лета приехал к старухе гость. Молодой, веселый. Племянник, то ли двоюродный, то ли внучатый.
- Невестка? - удивился он. - Погоди. Чья? У тебя ж все сыновья с женами. Померла, что ли, которая?
Иванка ему обрадовался: Василь большой, сильный, а с ним играет. И смеется славно. Когда Марфутка привела мужа с улицы обедать, Иванка улыбался гостю уже от дверей: узнал.
Василь чуть ложку не выронил:
- А зачем Ивану жена?
Сидел и поглядывал хмуро, как Марфутка Иванку кормила.
Марфа слышала, как гость лаялся со старухой:
- Ты пошто, тетка, жизнь чужую ломаешь? Ну, взяла бы ее работницей.
- Мне работница не нужна, - отрезала старуха, - мне родного человека надобно. А ты делай свои дела и поезжай домой, не вмешивайся!
Дел, видимо, было много: Василь застрял в Кирилловке. И не подходил, и не заговаривал, занятый был. Только смотрел иногда таким взглядом... Цыгане так смотрят. Будто мельком, а внутри все обожжет.
Иванка к нему по старой привычке ткнулся пару раз и отошел. Плакался потом: «За что Вася меня не любит?» «Ничего, - успокоила его по-своему старуха, - нам не надо».