Он обнял жену и прошептал страстно:
- Наташа.
Она сказала про поцелуй, а он даже не спросил ничего! Он только о сестре думает! Наташа с обидой отвернулась.
Татьяна сначала пошумела, а потом и в затворничестве нашла веселую сторону:
- Пускай Павел помучается без меня!
Однако долго не выдержала, к вечеру упросила Наташку сходить на строительство церкви, передать, что у них тут произошло.
Наташке и самой было любопытно взглянуть, кого Татьянка приворожила.
С лесов к ней спустился пригожий, кудрявый парень. Больно только молодой. Узнал, что Татьяна под замком, пожал плечами, усмехнулся, пробасил солидно:
- Так я и думал.
Остановил Наташу:
- Вот, это ей. Чтоб не скучала.
Достал из-за пазухи деревянного голубя.
- Какая работа! - восхитилась Наташа. - Сам делал?
- Нет. Я еще так не умею.
Наташа несла голубка, а по щекам катились слезы. Он теплый был. Видать, Павел его целый день за пазухой проносил. Ей никто в целой жизни таких подарков не делал.
- Тьфу, ненормальный! Я что, ребенок? - возмутилась Татьянка, а глаза засверкали при виде голубя.
Повесила к иконам.
Бабушка рассказала, что семья хорошая. Только уж очень несчастья притягивает. Второй раз погорели. Подумать только! Второй раз! Про Павла никто ничего плохого сказать не может. Но уж такая голытьба, что и описать страшно.
И вот этот Павел сидел у них в гостях и старался есть не спеша. И рассказывал про свою жизнь.
Кем он только не работал сызмальства. Плотницкое ремесло у него лучше всего получалось. Решил в этом "совершенствоваться".
- Правильно, - кивнул Андрей.
Но с "финансами" у них в семье плохо.
Наташка улыбнулась про себя - вот откуда у Татьянки такие мудреные словечки появились.
Ничего, плотники в цене. Зимой, правда, сложнее работу найти. В прошлом году от нужды хотел крепильщиком на шахту устроиться. Мать не пустила. Верная смерть, говорит, в этой яме, нам таких ихних денег не надо.
Татьянка завздыхала сочувственно. Она бы обняла его, но при брате побоялась.
- Что вы, Андрей Васильевич, решили? - Павел так солидно пытался выглядеть, что Татьянка с Наташкой прыснули.
- Думаю, вам годок обождать не мешает, - сказал Андрей.
Татьянка всплеснула руками.
- Или хотя бы до Рождества. А тебе, Павел, на ноги встать, - продолжил Андрей. - Но вы ж не выдержите. Гуляем свадьбу осенью.
"После Успения," - прошептала Татьянка Наташке на ухо.
- Может, сразу после Успения? Чего тянуть, - улыбнулась Наташа.
- Можно. Несите, мама, икону, благословим.
Татьянка заверещала и запрыгала по комнате.
- Таня, будь серьезней, в жены тебя беру, - пробасил Павел.
Татьянка замерла - руки в боки - и пошла на него:
- Ах, в жены берешь! А я за такого не хочу!
Павел растерялся. Даже слезы на глазах выступили.
Татьяна захохотала и давай его целовать:
- Ладно, так уж и быть, пойду. Только не плачь.
Наташа с Андреем переглянулись, Андрей головой покачал.
Готовили свадьбу. Наташа по всем углам натыкалась на милующуюся парочку. Уж совсем откровенно обнимались и целовались.
- Татьяна, - пристыдила Наташа, - подождала бы до свадьбы. Стыдно перед людьми.
- Не у всех вода течет, как у вас с Андреем. Никогда на шею ему не кинешься, не обнимитесь, - насмеялась над ней Татьяна. - Удивляюсь я, как это вы до свадьбы поцеловаться сподобились.
Наташа ночью разрыдалась.
- Наташенька, Наташенька, - повторял над плачущей женой Андрей.
- Что? - спросила с тоской.
- Ничего. Спи, Наташа.
Свадьба получилась шумная. Одним днем дело не закончилось. Праздновали неделю. Музыкантов зазывали. Плясали. Наташа смотрела на молодых и радовалась. Но уже устала от веселья. Андрей, похоже, тоже. Только не запретишь же Татьянке. Всего раз в жизни бывает такое "событие", как называл свадьбу Павел.
Они втроем в доме находились. Наташа с мужем в горнице и свекровь у себя. Молодежь укатила гулять куда-то.
"Очи черные", - донеслось с улицы. Голос, до боли знакомый.
Наташа иголкой палец уколола. Не заметила. Бросила вышивку и как на крыльях полетела во двор. Распахнула двери улыбаясь. Все забыла. Все.
И замерла. Пел незнакомый цыган. Татьянка с Павлом пригласили цыган, что табором стояли за Кондратьевкой. Опять затевались музыка и танцы. Наташа осела по косяку на крыльцо. Андрей, оказывается, вышел за ней. А! Все равно.
Он сел рядом. Смотрели на чужое счастье.
- Хоть бы забеременеть, - сказала Наташа ночью.
- К чему? - ей показалось или Андрей и правда спросил.
Андрей загрустил. Это потому, что Павел увез с собою Татьяну, думала Наташа. Церковь почти достроили. Павлу предложили "хорошее дело", Татьянка увязалась за ним мир смотреть. Своим домом они собирались осесть, как денег подкопят. Без Татьянки стало грустно.