— Лечи!
— Да я ж тебе говорил, — зашипел в ответ дядя Леша, — что душеловка пока только ловит, но не лечит.
— Тогда водворяй обратно.
— Попробую, только не знаю, выйдет ли, я ж говорил тебе, что обратный переход затруднен.
— Я тебе дам, затруднен! — Петя был вне себя. — Школяры, интеллигентишки! Зачем тогда приволокся сюда?! На мышах сначала пробуй!
— Да я ж говорил тебе...
— Водворяй назад душу, не то убью!
А бабка заголосила:
— Уби-или, уби-или!
Еще чуть — и неизвестно, как бы оно все обернулось для дяди Леши, Пети и мертвого. Но Петя поднял руку и вскричал:
— Спокойно, граждане! — Ох, как нелегко ему самому далось его видимое спокойствие! — Душа сейчас будет возвращена в покой… испытуемому в целости и сохранности. «Ну, а если получится, это ведь по сто рублей за сеанс можно брать», — трезвый ум Пети уже и об этом думал.
Дядя Леша возился с аппаратом, и на лице его было отчаяние. Бабка увидела это отчаяние и снова запричитала:
— Уби-и-или!..
Вдруг раздался стук о полушар. Внутри стучало. И забурлило там, заклокотало. Дядя Леша отскочил. Запертая душа рвалась наружу. Загрохотало, зазвенело, аппарат разлетелся вдребезги, и туманное облачко вылетело из расколотого полушара. Покойника отбросило метра на полтора, и он... ожил. Он сидел на земле и таращился часто мигающими глазами на толпу.
— Ожил! — Бабка бросилась к нему. — Слава Те, Господи!
— Я все видел, братцы! — закричал воскресший толпе. — Себя видел, как лежал, вас всех, все разговоры слышал.
Воскресший вдруг охватил голову руками, переживая то, что с ним случилось. Толпа набросилась на него с вопросами. Дядя Леша сидел на земле и плакал.
— Все пропало, все пропало! Восстановить это невозможно.
Петя поднял дядю Лешу:
— Ничего, Леха, все можно восстановить. Ты молодец. Я тобой займусь. Пойдем, я тебя в такси посажу.
И Петя сделал, как сказал.
«Душеловка», — заходил, загулял слух над толпой-очередью, подогревая и без того горячий интерес. По-разному читали Петино объявление подходящие к павильону. Кто бредом называл, кто с интересом руки потирал, ожидая зрелища, кто говорил: «Дешевый трюк, реклама», кто читал и думал: «Ишь ты, ну, посмотрим-посмотрим». Но вот подошел один очень серьезный дядя пенсионного возраста, с портфелем. Минут двадцать он стоял у объявления, затем огляделся и безошибочно направился к Пете:
— Могу я видеть ответственного за этот аттракцион? — спросил он.
— Да, пожалуйста, он перед вами.
Дядя снял очки и оглядел Петино лицо.
И Петя все понял. Он тоже оглядел дядино лицо. Умел Петя смотреть так, что мурашки пробирали, но этот только усмехнулся. «Вот и волк, которого если бояться, в лес не ходить», — подумал Петя.
— Эта надпись и это зеркало есть идеологическая диверсия, и от имени ветеранов партии, которых я имею честь представлять, я требую прекращения этого.
— А иначе — что? — спросил Петя и скрестил руки на груди.
— А иначе плохо будет, молодой человек. — И дядя снова протер очки.
— А вы, простите, сами в зеркало смотрелись?
— Нет, и не желаю.
«Ведь и взятку не возьмет, сколько ни предлагай», — подумал Петя, а вслух сказал:
— Пройдемте, пожалуйста, ко мне.
— Никуда я не пойду. Откуда, кстати, такое зеркало взялось?
— Фамильное наследство. Хорошо, через три дня аттракцион закроем.
— Немедленно, — отчеканил дядя.
Тогда Петя надвинулся на него, взял за грудь и сказал:
— Три дня!
Такого дядя не ждал. Испуг мелькнул в его глазах. И это удесятерило напор Пети: он вдавил дядю кулаком в стену павильона и продолжал вдавливать сильнее. Дядя захрипел.
— Слушай, старый гриб, — сказал Петя, — три дня, понял? Через три дня уберу. Если за эти три дня брякнешь что, повешу перед зеркалом. Понял? Понял?!
У дяди выкатились глаза, он сначала хотел было закричать: «Помогите», — но понял, что никто и не шевельнется.
— Понял, — наконец выдавил он.
— Согласен?
— Согласен, — просипел дядя.
Петя его отпустил и добавил:
— Я не шутник: нарушишь договор — не я, так другие тебя повесят, понял?
Сидящий на корточках дядя молча кивнул. «Ладно, —думал Петя, отходя, — хватит и двух дней, а то, может, и одного завтрашнего».
Больше никто и ничто не тревожило Петю до самого закрытия.
Дома же у Кати все было мирно и спокойно. Папа был все такой же молчаливый и задумчивый. Мама понимала его настроение и не тревожила. Когда мама пришла домой и отпустила Катю гулять, Катя на лестнице встретила дядю Андрея с верхнего этажа и остановилась перед ним. Дядя Андрей был композитор, но, как говорили в доме, — неудачник. И квартира у него была однокомнатная, и жена ушла, и музыка его игралась неизвестно где. А может, он был просто плохой музыкант?