В номере было темно, простыни выглядели пыльными. Пахло странно, и я боялась прикасаться к чему-либо. Я сморщила нос из-за отвращения, и Зейн усмехнулся.
- Прекрасное место, - он снова засмеялся.
Я издала странный звук через нос, который походил на смех, и, в то же время, казалось, будто я была лошадью. Я закусила губу.
- Да, - я даже не могла заставить себя пошутить по поводу этого места.
И все знают, если Скарлетт МакВэй не может пошутить, значит, что-то происходит. Что-то большое. Что-то большое с мягкими волосами и зелёными глазами, пахнущее как специи и выкрикивающее глупые шутки. Мне нужно остановить себя, прежде чем я начну плакать.
Не прошло и двух часов, а у меня уже путаница в голове. Я пыталась думать о Гарри, чувствуя себя тупицей из-за того, что он сделал, но я чувствовала себя только хуже из-за того, что сделала сама.
Мне нужно вернуться. Мне нужно сказать ему, что я прошу прощения за всё, и что хочу, чтобы он овладел мной прямо на кухонном полу. Тогда всё было бы лучше. Всё вернулось бы в нормальное русло. И я бы не чувствовала себя так, будто у меня постоянно ком в горле.
Я увидела, как Зейн снял кожаную куртку. Я наблюдала, как он бросил её в угол комнаты, как повернулся и улыбнулся мне и как взял обе мои руки. Всё было странно, будто я была не в себе и смотрела со стороны на эту неловкую сцену. А, может быть, она не была неловкой, а просто я была такой. Определённо я.
- Я не хочу, чтобы ты грустила, - сказал Зейн низким голосом.
- Я не грущу, - я солгала.
Зейн знал. Мужчина на ресепшене, вероятно, знал, и я даже не рассмотрела его хорошо.
- Так ты сядешь рядом со мной? – я кивнула и села рядом.
Наши руки по-прежнему были вместе, и его пальцы потирали мои. Они были сухими. Думаю, что вся жидкость моего тела скопилась в глазах, ожидая, что небольшие трещины разрушат баррикаду, и слезы будут литься из глаз, и испортят макияж. И эту ночь. И всё.
Когда я стала такой пессимисткой?
- О чём ты думаешь? – спросил он.
- О многом.
Зейн улыбнулся одной из тех улыбок, которыми люди улыбаются, когда не знают, что сказать, или когда на похоронах. Я продолжала смотреть на его розовые губы, и он провёл языком по ним, прежде чем снова заговорил.
- Тебе нужно расслабиться, - проворковал он.
Его голос действительно снимал напряженность в плечах. Он, казалось, заметил и ухмыльнулся, будучи довольным собой.
- Лучше? - он приподнял бровь.
- Немного, - я вздохнула.
У Зейна в глазах потемнело, и я знала, что это может означать две вещи: или он сейчас заснёт, или собирается поцеловать меня. И я делаю ставку на второй вариант. Я закрыла глаза и позволила его губам прикоснуться к моим. Они были мягкими и теплыми.
Независимо от того, как сильно я бы хотела насладиться поцелуем и тем, как его руки бродили по моим бедрам, я просто не могла. Я не могла заставить себя поцеловать его в ответ, прикоснуться или ещё что-нибудь. Что-то изменилось. И теперь я на сто процентов уверена, что у меня какое-то личностное расстройство.
Я отстранилась.
Глава 33. Часть 2
Зейн фыркнул, но не из-за разочарования, гнева или печали. Он знал, что это должно было произойти.
- Мне жаль, - прохрипела я.
Появилась небольшая трещина, которая прорвала плотину слез. Я рыдала, качая головой, протирая глаза руками и чувствуя, как слёзы падали по одной.
- Скар… - Зейн прошептал.
- Нет, - мне удалось сказать, - нет, я глупая.
Мои губы уже были опухшими, и я даже не хочу представлять, какого оттенка красного были мои глаза.
- Я глупая, потому что убежала и заставила тебя проделать весь этот путь, просто чтобы сидеть здесь и плакать перед тобой. Я такая глупая. Сегодня же Рождество, - кричала я на него.
Я не знала, почему. Я не была зла на него, он не сделал ничего плохого. Я была зла на себя.
- И я не могу вернуться туда, - я отошла немного и увидела, как Зейн кивал головой. – Я не могу вернуться к Гарри. Как грустно это было бы? Как жалко? Господи.
Я запрокинула голову назад и почувствовала, как соленые слезы щекотали мое лицо.
- Скарлетт.
- Что? – рявкнула я.
- Скарлетт, ты не глупая, - он приобнял меня за плечо и притянул к себе, - ты на самом деле самый умный человек, которого я знаю.
- Да, конечно, - я отстранилась от него снова, - конечно, я могу понять логарифмы и доказательства, но я, черт возьми, не могу понять одного глупого парня.
Я схватила одеяло. Глаза Зейна расширились, потому что он никогда не слышал, чтобы я так кричала. Если подумать, то я никогда прежде так не кричала. Зейн начал смеяться.
Эта маленькая, с широко раскрытыми глазами, носящая кожаную куртку душа, обтянутая кожей начала смеяться.
- Ты ведешь себя нелепо, - он покачал головой и начал смеяться сильнее.
Мои опухшие глаза сузились.
- Скарлетт, это Гарри Стайлс. Его нетрудно понять, - сказал Зейн, а я пожала плечами и продолжала смотреть на него, потому что мой мозг не мог понять ни слова. – Неважно, что он собирается простить тебя. Ты… ты действительно нравишься ему.
Мои губы дрожали, и я могла чувствовать, как слезы ещё сильнее наворачивались. Но не потому, что я была грустной, жалкой девушкой, плачущей одному члену группы из-за другого, а из-за того, что Зейн Малик является самым хорошим парнем, с которым у меня был шанс познакомиться. Я обвила руками его шею и крепко обняла. Он хихикнул и обнял меня в ответ, потирая спину и успокаивая меня, в то время как я плакала. И сейчас я не была уверена, почему плачу.