Мартышка двинулась прямо через корт, без всякой предосторожности, поскольку не было никаких причин таится - пришла и пришла, пока её отсюда ещё никто не изгонял. Она и раньше приходила, когда вздумается и, если внеурочное появление оказывалось для мужчин не ко времени и не по делу, то её попросту не пускали в кабинет (где велись деловые разговоры) и она дожидалась своего часа в кафе у телевизора. В принципе, без телефонного звонка было не принято появляться, но в последний летние месяц отношения в компании сложились чуть ли не семейные.
Служебный ход оказался заперт. И - не открылся на привычный набор цифр кода. Мартышка подумала злорадно, что мальчики уже изрядно напуганы и за день успели сменить шифр. Это обстоятельство её тоже не остановило - она прекрасно знала, какое окно на первом этаже можно открыть - окно, через которое в коттедж влезали ночью сторожа, чтобы посмотреть телевизор или поискать недопитую хозяйскую бутылку. Так оно и оказалось - одно их окон открылось легко, едва она проволочным крючком подцепила нижний шпингалет.
Она прошла коротким коридорчиком и остановилась в холле. Серый свет лился сквозь узкие и высокие окна, забранные решеткой, и во всем доме было тихо, только если очень прислушиваться, то можно было уловить те поскрипывания, легкие стоны, поскребывания, которыми всегда живет деревянное строение. Но ни голосов, ни чьих-либо шагов не было слышно ни на первом этаже, ни на втором.
Несколькими бесшумными шагами Мартышка достигла оружейного ящика Тот оказался открыт и - пуст. Оружие убрали, перепрятали, заперли надежно и недостягаемо. Эта неудача оставила Мартышку совершенно равнодушной. Она все так же не отрабатывала технологии грядущего убийства - убьет и все, а уж как там получится значения не имело.
Она неподвижно постояла в холле и на миг ей привиделось, как с лестничной площадки второго этажа вниз по ступеням катится тело прострелянного человека.
Она прошла по комнатам первого этажа и убедилась, что там никого нет. В той же тишине она поднялась на второй этаж и толкнула двери кабинета.
Никого. На столе остались неприбранными грязные рюмки, пепельница, корочки лимона. Черный плащ Вадима висел в углу, но самого его не оказалось ни в спальне, ни в зале приемов собо важных клиентов.
Мартышка присела к столу, спокойно допила остатки коньяка и выкурила сигарету. Она чувствовала, что решимость уже покидает её и, если сейчас Вадим даже и появится, то ни к каким активным действиям она уже не способна. Но его не было - уехала по своим суетным делам.
Мартышка встала и через несколько минут покинула Клуб тем же путем, каким сюда и проникла.
Если бы Вадим Малкин когда-нибудь узнал, что полуторалитровая бутылка водки спасла ему жизнь - он бы подвесил эту посудину в "красный угол" спальни вместо иконы. Не будучи большим охотником до выпивки, в этот день, по расставанию со своими друзьями, он убежденно и решительно решил напиться, что случалось с ним крайне редко. И едва за Олегом Михайловичем и Голубевым закрылась дверь, как он тут же достал здоровенную бутылку немецкой водки и принялся глушить её стаканами, хотя знал с категорической определенностью, что ни боль от потери друга, ни страх за свою собственную жизнь этим не заглушит. Он осушил бутыль менее чем за час, на душе стало ещё безобразней и почему то захотелось спрятаться от всех, от всего мира так, чтоб его и не нашли. Действия его скорее всего диктовались стремлением упрятаться от всех и вся для того, чтоб его никто не видел в таком позорном виде. Последние остатки разума толкнули его к приставной лестнице на чердак, он поднялся по ней, открыл люк, влез под крышу, затащил с собой лестницу и закрыл люк за собой. В тесном чердачном пространстве казалось безопасно и уютно. Вадим пристроился возле слухового окна, прикрылся найденной тут же дерюжкой и мгновенно заснул. Скорее - потерял сознание, поскольку не был вытренирован на прием таких лошадиных доз спиртного. Это его и спасло, - случись Мартышке обнаружить его в кабинете, в своем пьяном виде Вадим перекочевал бы в иные миры даже не разглядев, кто ему в этом помог.
...Через час, добравшись до дискотеки, Мартышка пришла в себя. Она спокойно и рассудочно подумала, что сегодняшняя неудача никаких её планов не меняет, а сейчас, коль все с ней хотя бы внешне в порядке, а в кармане есть свободные деньги - нужно жить и веселиться.
Вход на дискотеку для девушек был бесплатным и первые расходы она понесла, когда купила кусочек "промокашки". Бумажка, пропитанная якобы слабым наркотиком "экстези", была солоновата на вкус и, скорее в сего, оказалась фальшивой подделкой, поскольку Мартышка никакого возбуждения от этой дозы не ощутила. Но настроение улучшилось, когда в женском туалете ей удалось купить пару сигарет с "травкой". Она выкурила две сигареты подряд, повеселела и ринулась в грохочущие вихри танца не подыскивая себе партнера. Выплясывала сама по себе, не обращала внимания, что кто-то лапает её за все части тела, с кем-то знакомилась, не запоминая имен, с кем-то пила обжигающие напитки под лестницей центрального входа в дискотеку.
Она ничуть не удивилась, когда почувствовала что там же, под лестницей, кто-то торопливо и дергано пытается стянуть с её бедер джинсы.
- Хочешь? - спросила она, с трудом различая в темноте кудрявую голову парнишки, лица которого не помнила.
- Ну да, да, - ответил тот возбужденно. - Давай по быстренькому для начала, а потом поедем ко мне.
- Ну, если так хочешь, то получишь. - хихикнула Мартышка и сама стянула джинсы до колен, повернулась к парнишке спиной и перегнулась так, что почти коснулась любом собственных колен.
Парнишка был тороплив и все свои плотоядные поползновения уложил в несколько движений и менее чем пять секунд. Вошел и вышел, как говорится.
Достаточно для тебя, сволочь, подумала Мартышка, может быть сдохнешь ещё раньше меня. Она не чувствовала к своему случайному, безымянному партнеру ни злобы, ни ненависти. Лишь мелькнула равнодушная мысль: "Коль вы мне так, то и вам тем же концом." Она спросила с насмешливой издевкой.
- А деньги, гусар?
- Чего? - не понял парнишка.
- Деньги за удовольствие?
Никогда раньше она не требовала и не получала прямых денег за свои услуги, но теперь чувствовала себя сильной, раскрепощенной и от этой неожиданной внутренней свободы хотелось издевки, презрительной насмешки над всеми, кто её окружал.
- Да ладно тебе, - обиделся парнишка. - Пойдем лучше после дискотеки ко мне, посидим нормально.
- На халяву промышляешь? - засмеялась Мартышка. - Ну, тем хуже для тебя.
Кудрявый дурачок все же ощутил легкую угрозу, прозвучавшую в её тоне и сказал.
- Ну, ладно. Пойдем, я тебя пивом угощу, у меня денег не очень.
Они прошли в буфет, выпили пива и как-то неприметно кудрявенький халявщик исчез, уступив свое место приятелю - толстому парню с тяжелым, сопатым дыханием. Этот (под той же лестницей) принялся за дело солидно, тут же сообщив, что дома у него музыка и всяческий кайф куда как более классный, чем в этом гадюшнике и что живет он совсем рядом. Но Мартышка вспомнила, что завтра с утра - нельзя опаздывать на занятия, в лицее проводилась компания наведения дисциплины и следовало оставаться примерной лицеисткой.
В два часа ночи она уже спала в комнате своего общежития, а рядом, на двух кроватях спали её ближайшие подруги. Мартышка ещё успела вяло подумать, что надо бы предупредить девочек, чтоб больше не имели сексуальных дел в руководством "Тайм-брэка", что это опасно, но потом пришла к выводу, что тем самым выдаст себя и , коль скоро для обидчиков уже назначена казнь, то разводить ненужные разговоры дело пустое.
Утром она встала вместе со всеми практически забыв события минувшего вечера. Во всяком случае, никакого пасмурного оттенка вечерние воспоминания не наложили на её ровное, веселое настроение.
глава 3
В понедельник у Голубева была одна лекционная "пара", которая начиналась в 10.45. Как всегда он приехал в лицей в 10.30, чтобы услышать очередные новости из лицейской жизни. Поначалу, минуя длинный коридор, он увидел возле дверей кассы очередь студентов, что означало - сегодня будут выдавать стипендию и зарплату педагогам, что в последнее время происходило с задержками и нерегулярно. Следовательно, занятия сегодня пройдут кое-как и ничего с этим не поделать. Голубев рассеяно здоровался со встречными, дошел до лаборатории, где хозяйничал его единственно близкий приятель в лицее Дмитрий Степанков. Но того на месте не оказалось. Зато когда Голубев едва вышел из лаборатории, как тут же наскочил на секретаршу директора лицея, которая сказала торопливо.