- У вас стрессовое состояние. - сказал он, погашая строгость голоса. - Попробуйте сосчитать от двадцати до одного. В обратном порядке.
Олег Михайлович сосредоточился и сосчитал - начал с двадцати, кончил нолем, при этом, как ни странно - почти пришел в себя.
- Вот и хорошо. - уже совсем по дружески сказал милиционер. - Десять тысяч у вас есть?
- Штраф? - радостно встрепенулся Олег Михайлович. - Я заплачу.
- Не мне, - улыбнулся служивый юноша. - Вон там, справа от метро платный туалет. Отдайте тете Маше вашу одежонку, умойтесь и в полном порядке через пятнадцать минут отправитесь по вашим делам.
- Слушаюсь!
... Чем дальше продолжался разговор Вадима с президентом "Восточного Ветра" Гафуром Назарлиевым, тем больше он становился на восточный манер витиеватым и каким-то скользким, прыгающим с темы на тему. Вадим раздражался, порой не улавливая движения мысли собеседника. Да и вообще, Гафур производил странноватое впечатление - маленький, широкоплечий, явно очень сильный физически, он сверкал жгучими, черными глазами без зрачков и вместе с тем эти глаза - были холодными и жесткими. Вадим сказал сдержанно.
- Предложения ваши соблазнительно, но мы не гоняемся за большими сверхприбылями. Принципиально.
- Ай! Что так?
- Мы хотим спокойно жить, - сухо пояснил Вадим. - Зарабатывать скромно и никому не мешать.
- Ай, дорогой! - укоризненно покачал головой Гафур. - Так не бывает, чтобы спокойно! Каждый ОДИН НОВЫЙ рубль дохода прибавляет нам ДВУХ НОВЫХ завистников или врагов! Но мы тоже приехали в Москву честно работать и никому не мешать. На нас наедет рекет, как вы думаете?
Вадим почувствовал, что этот явно опытный, битый бизнесом человек корчит из себя сейчас дурака, или, что ещё хуже, делает дурака из него, Вадима. Он ответил колко.
- Это ваши проблемы.
- Ай, ай, - закручинился Гафур. - Везде все одинаково. Мне прийдется нанимать банду уголовников, которая официально будет называться службой безопасности.
- Называйте, как хотите, - ответил Вадим, чувствуя, что разговор становится ему неприятен и его пора закруглять, тем более, что основные вопросы уже были решены. Он встал, а Гафур заторопился.
- Когда мы станем настоящими друзьями, господин Малкин, я сделаю для вас настоящий плов и по нашему обычаю подарю вам казан!
- Котелок? - не сразу понял Вадим.
- Да! Настоящий казан для настоящего плова! Ну, и подарок для настоящего друга... Нас, южан, не очень здесь любят... Называют "черножопыми" и хотят выгнать... Мне нужны союзники...
- Я не против. И пошел бы на союз, если б понимал, чем вы хотите занятся в Москве.
- Аллах всемогущий! - в сплеснул руками Гафур. - Я вам говорю уже целый час! Китайские рестораны известны во всем мире! Итальянская пицца продается на любом перекрестке! А мы привезли в Россию восточные радости! Можно сказать - свою культуру! Отдых и развлечение с акцентом Востока! Большой комплекс отдыха и удовольствий! Наша кухня, наши рестораны, наша музыка! Признайте, что это оригинально и перспективно.
- И платные гаремы, как я понимаю? Но мы люди скорее западные.
- Так в этом и будет интересное слияние вашего Клуба и наших предложений! Что вы будете делать хотя бы этой зимой, Вадим Васильевич? Мы протягиваем вам руку помощи.
- Кто вам посоветовал это сделать?
- Ай, москвичи всегда подозрительны! Ну, что вы имеете со своих кортов? Это же смешно! Мы построим там дворцы восточной неги! Это будет комплекс счастья! Весна - круглый год!
- Так. - сухо прервал Вадим. - Назовем вещи своими именами. Вы лезете в Москву со своим рекетом. И желаете проделать этот номер, прикрываясь нашей фирмой.
- Ай, как грубо! - огорченно проговорил Гафур.
- Зато ясно. Вы успели сделать свои предложения Валерию Малкину?
- А кто это такой?
Сколько ни всматривался в загорелое лицо собеседника Вадим, но так и не мог определить - игра ли это хитроумного восточного человека, или он действительно не знал Валерия. Но человек востока оказался осторожен и подстраховался.
- Кажется, мой помошник Жора Лапин называл такую фамилию... Да, возможно. Но я не помню.
- Не мешало бы его спросить.
- Ай, он сейчас занят подбором кадров для нашего будущего рая! Гафур захихикал и потер ладошки. - Женщины - украшение любой фирмы! Неправда?
- Тут интересы Востока и Запада совпадают. - признал Вадим.
...Твердо следуя указанному молодым милиционером направлению, Олег Михайлович спустился в туалет и услужливая тетя Маша раздела его до трусов, за какие-то несколько минут почистила его одежду, даже подсушила брюки, Олег Михайлович за это время ещё раз пописал, выбрасывая из организма остатки чешского пива, и - свеженький, а главное взобдренный духом поднялся из туалета , оставив там двадцать тысяч рубликов.
Он тут же понял, что в минувшие мгновения подло продал своих молодых друзей, бежал с поля боя, не предупредил их о грозящей опасности и теперь его долг мужчины - вернуться обратно с любой степенью риска для своей собственной судьбы.
Так он и сделал. Через несколько минут, от угла перекрестка он увидел зеленый "опель" Андрюши Голубева, а потому подошел к краю тротуара и начал подавать ему предупреждающие знаки. Более всего при этом он походил на огородное чучело, которое качает и трепет осенний ветер - Голубев его жестикуляции понять не мог.
Рация продолжала подавать Голубеву диалог окончания беседы Вадима с президентом фирмы "Восточный ветер". Разговор становился все интересней, Голубев уже сменил катушку в диктофоне, а тут, в сорока шагах от него, партнер по бизнесу и прочим радостям жизни Олег Михайлович Зубков машет руками, дергает ногами, строит какие - то чудовищные рожи, будто в задницу ему засадили раскаленного на огне ежа. Сосредоточившись, Голубев все же понял, что старик подает ему сигнал опасности, руками предупреждает о беде, а движениями левой ляжки предлагает сорваться с места и убежать прочь со всевозможнейшей скоростью. В этот момент Голубев вспомнил, что старик насосался папиросой с наркотой и у него оставалось ещё две и скорее всего он их употребил. Неизвестный наркотик сыграл с ним столь подлую шутку, что у него несколько "скособочилась крыша". Голубев мигнул ему фарами дальнего света и махнул рукой, приглашая подойти.
А Олег Михайлович вдруг замер, будто лейтенант узревший пред собой маршала. Замер, помертвев от страха. Он увидел, как по тротуару, впритирку к бровке, а следовательно и к зеленому "опелю", идет молодая женщина, стройная, веселая по солнечной погоде, лет тридцати, франтовато упакованная, а на тоненьком поводке она ведет веселого и ушастого рыжего спаниеля, который обнюхивал все, что попадалось ему по дороге. Они приближались к "опелю"
- ЛАБАЗ! - - загремел в голове Олега Михайловича голос с чердака. ЭТО ДОЗОР ПЕРВЫЙ! ХОРОШО БУДЕТ, ЕСЛИ СЕЙЧАС ВАЛЕНТИНА С МАШКОЙ ПРОЙДУТ МИМО ЭТОГО "ОПЕЛЯ "И ПРИНЮХАЮТСЯ! РЕАГИРОВАТЬ НЕ НАДО, НО ПОСМОТРИМ, КАК ПОВЕДЕТ СЕБЯ МАШКА!
Олег Михайлович смотрел на развертывающееся на его глазах действие трагедии и чуть не плакал от того, что ничем помочь не мог. Ведь ясно же, что Валентина - эта щеголиха, красавица с рыжим спаниелем! А сам проклятый спаниель - милицейская псина, натасканная на вынюхивание наркотиков, поскольку в деле данной задачи лучше спаниелей и нет никого! А весь зеленый "опель" сейчас насквозь провонял теми папиросами, которые были выкурены в нем минут двадцать назад - мерзкой собаке ничего не стоит поймать остатки дурманного дыма и устроить по этому поводу скандал в собачьей манере.
И - ничем не поможешь, ничем ничего не остановишь событий: красотка из милиции приближалась к "опелю", рыжий эксперт по наркоте уже задрал вверх черный, резиновый нос и сделал стойку. Это - конец, поскольку опергруппа по захвату, как понимал дело Олег Михайлович, схоронилась в засаде где-то в ближайшей подворотне.
Голубев - вообще ни хрена не понимал в разворачивающихся событиях. Под ухом работала рация - визит Вадима к президенту заканчивался. Впереди, в двух десятках метрах от него, обессилевший Олег Михайлович опустился на тротуар, словно собрался почивать на теплом от солнечных лучей асфальте, нагретом осенним слоненком. А сбоку - тявкал веселенький , огненный спаниель с ошейником и поводком за другой конец которого держалась элегантная дама лет тридцати с интересом смотревшая на него, Голубева. В руках у дамы была незажженная сигарета, глаза красавицы излучали призыв к черте каким радостям возможного знакомства, а голос был глуховат, но нежен.