К трем часам утра осоловели и сникли, но протрепались ещё минут сорок. ТА ИЗ НИХ, КТО В ЭТОМ ДО ПОСЛЕДНЕГО СЛОВА ПРАВДИВОМ РАССКАЗЕ ЧИСЛИЛАСЬ "МАРТЫШКОЙ", В ДАННЫЕ МИНУТЫ НИКАКОЙ УЩЕРБНОСТИ И СТРАДАНИЙ ДУШИ СВОЕЙ - НЕ ОЩУЩАЛА.. БЫЛА - КАК ВСЕ... БУТЫЛКА, ЗАПРАВЛЕННАЯ СТРИХНИНОМ, ЛЕЖАЛА У НЕЕ ПОД МАТРАЦЕМ, НО ОНА ПРО НЕЕ ЗАБЫЛА, ПОСКОЛЬКУ ЭТО БЫЛИ ДЕЛА ДРУГОГО МИРА ЕЕ ЖИЗНИ, ДРУГОЙ ИПОСТАСИ ЕЕ ЛИЧНОСТИ. ЗА ТЕ ДНИ, КОТОРЫЕ ЕЙ ОСТАВАЛОСЬ ЕЩЕ ПРОЖИТЬ НОРМАЛЬНО - ПО ЕЕ РАЗУМЕНИЮ, НУЖНО БЫЛО УСПЕТЬ УХВАТИТЬ ВСЕ, ЧТО ПОЛОЖЕНО СУДЬБОЙ. МРАЧНЫЕ МЫСЛИ ДАЖЕ НЕ ПРИХОДИЛИ ЕЙ В ГОЛОВУ. ВСЕМУ СВОЙ ЧАС.
Разошлись по своим койкам, когда за окном едва-едва мелькнула светлая тень рассвета.
Александра и Рая пошли в свою комнату, где возле приоткрытого кона спала спортсменка Галя Карташова, у которой появился-таки друг сердца.
У Юлии и Елены в соседках были первокурсницы, обе из Подмосковья, старательные девочки, наивно полагавшие, что когда получат дипломы лицея все пути в жизни будут для них открыты. Уже к окончанию первого курса они поймут, что это далеко не так, а скорее всего даже наоборот.
Рая Бондарева заснула сразу, успела только подумать, что как хорошо, что драный козел Борька Цирюльник не пишет третью неделю своих отвратительных писем.
Александра разделась до гола, при свете ночника оглядела себя в зеркало, убедилась лишний раз что тело её - само совершенство и рухнула на койку, утонув в сон раньше, чем закрыла глаза.
Елена Винокрурова по давней привычке представила себя чайкой, летающей над ослепительно синим морем и в этом полете отошла ко сну.
Юлия Дубина засыпала медленно, но тоже без тревожных дум, засыпала в радостном ожидании завтрашнего бала.
У одной из них под матрасом лежала бутыль со стрихнином.
Когда Мартышка на следующий день проснулась, то настроение её поначалу резко изменилось И быть может этим можно в некоторой степени обьяснить, почему после полудня, когда весь "курятник" взяв такси покатился в Клуб "Тайм-брэк", Мартышка прихватила с собой бутыль джина "Бифетер" и старательно уложила её на дно сумки, сверху накрыв своим маскарадным нарядом.
... В пятницу, к полудню - Вадим Малкин не выдержал изматывающего душу напряжения. Ночь прошла без сна. Он пытался подвести общий результат деятельности Клуба и, убедившись, что дела баллансируют на грани банкротства, среагировал на это безразлично. Вся повседневная суета, весь бизнес его уже не интересовали. Что случится в этом мире ПОСЛЕ него никакой заботы из себя не представляло. Еще утром он отключил в кабинете все телефоны и заставил себя написать жене письмо, где подробно указал, как и на что ей жить с детьми в ближайшие дни, после его кончины.
Потом нашел спрятанное помповое ружье, зарядил его, улегся на диван, а оружие положил себе на живот. Прикинул, что лучше всего стрелять себе под подбородок, чтоб разнесло затылок вместе с мозгами, а лицо (для похорон) осталось нетронутым.
На секунду представил себя лежащим в гробу. Умирать не хотелось.
Он положил ружье на пол, встал с дивана и чувствуя во всем теле сокрушительную слабость, с трудом добрался до телефона. Он подключил аппарат и , трижды ошибившись, набрал номер больницы, где работал врач Сергей Петрович. И тот закричал со смехом, едва Вадим проговорил первые слова.
- Черт бы вас побрал, мужики! До чего же вы все трое малодушны и трусливы! Работать не даете, с утра по очереди звоните! Телефон оборвали! Страшненько помирать, да?!
- Да. - обмирая ответил Вадим.
- Ладно, еше поживете, я человек добрый. Нормальные у вас анализы. У всех троих. Веселитесь дальше.
- Подожди, варвар, - с трудом выговорил Вадим. - Но зачем повтор?
- Для уверенности, Вадимчик, - захихикал палач. - Вы все трое так тряслись от страха, так дрожали, что и я перепугался. Сделаем повтор, но на девяносто девять процентов вы здоровы. Понял теперь, какая хлипкая и случайная штука наша жизнь?
- Да. Понял...
- Ну так хулигань дальше! Все равно своей смертью не помрешь! Моменто море! Помни о смерти!
Вадим опустил трубку на аппарат ничего не соображая. Он не понял, сколько прошло времени, не соображал, что вокруг происходило, только вдруг обнаружил, что Олег Михайлович - танцует посреди кабинета, вижжит и хохочет, а Голубев сидит на диване, вертит в руках помповое ружье и светится своей мягкой улыбкой.
- Живы? - спросил Вадим.
- Пока - так. - ответил Голубев.
- Тогда все остальное наладим.
- Да. - ответил Голубев и разрядил ружье. - Все наладим. Если не получим пулю в живот. Основную опасность мы ещё не ликвидировали.
- Самое страшное - позади! - уверенно заявил Олег Михайлович и оспорить его мнение никто не решился, хотя это мнение было очень далеко от истины: страхи только ещё начинались
... Если быть строго документальным, то следует признать, что на данный час в Восточном округе Москвы (где и разворачивались основные события) уже был один человек, который с абсолютной точностью знал подлинное имя Мартышки. Все про всех уже знал начальник охраны медицинского центра "Знахарь" Феликс Цапин, но передать свои сведения кому-либо - не мог.
По той простой причине, что именно к этому моменту голова его была засунута в открытую духовку газовой плиты, стоявшей на кухне, а руки оказались прочно привязаны к той же плите. Освободиться из этой позиции самостоятельно он никак не мог. Включили и газ, так что жизнь его измерялась уже несколькими минутами.
К этому невеселому положению Цапин твердо двигался несколько дней. Как раз с того момента, когда пришел к выводу, что девушка зараженная СПИДом - всенепременно студентка Архитектурного лицея. И живет она именно в общежитии, что и позволило ей выкрасть паспорт Галины Карташовой.
Цапин был категорически уверен, что "живую" лже-Карташову узнает со спины - по походке, по посадке головы, по фигуре. Будет ли она в красной или голубой куртке,значения не имело. В конце концов, Цапин не даром девять лет проработал в милиции.
Он пару дней подряд дежурил возле общежития, пока одним ясным утром он поначалу почувствовал толчок в мозгах, а потом безошибочно определил, что обьект его сыска движется в четверке девушек, поспешно уходящих в сторону от лицея. Цапин перевел дух и повеселел: отслежка обьекта, идентификация его было делом техники, которой он был хорошо обучен.
Он покатился следом за девушками на своих синих "жигулях" и окончательно убедился, что не ошибается. Та же красная курка, высокая шея и ровный, спортивный шаг длинных ног.
Девчонки дружно залезли в трамвай и сошли на пятой остановке. А затем, неожиданно для Цапина, нырнули в высокие двери при бронзовой вывеске "Восточный ветер".