- А пошел бы ты к черту со своей лесопилкой.
- Чего? - вытаращился парень.
- Да того. Не хочу я на твою лесопилку, не хочу больше в Семеновск, сыта по горло! Я здесь буду жить, в Москве, ты понял? И писем мне больше не пиши, над ними все девочки хохочат!
- Рая, - он потерялся, но уже начал звереть, это Рая увидела по его потемневшим глазам.
- Сиди на своей лесопилке, козочек себе заведи, водку с друзьями жри, знаю я вашу жизнь, нагляделась! Хватит с меня.
Он ощерил рот и зашипел.
- Ага! А здесь тебе нравится, да? Знаю я, наслышался уже от твоих подружек! Ты же здесь передком промышляешь! В шлюхах ходишь при каких-то стариках! Я же все узнал, все!
- Ну так и катись со своими знаниями! В чем тогда дело?
- Рая, - он разом осел. - Ну мне наплевать про все , что было. И ты про ту козу забудь. Мы же все это миновали. Поедем со мной. Поедем. Я же это время тебя каждую ночь во сне видел. Ты здесь погибнешь. Я здесь с утра и то с ума сошел... Едем, я уже и все твои вещи в комнате забрал.
- Что? - крикнула Рая. - Вещи мои собрал?! Да ты кто такой, чтоб мной распоряжаться?! Да я тебя, жениха козлиного, на дух не переношу!
Она отвернулась и решительно шагнула к дверям общежития, поскольку и подумать не могла, что этот козлолюб способен к активным действиям. За своей спиной она услышала его крик, ещё чьи-то голоса, а потом её перехватили поперек пояса, схватили за плечи и ноги и поволокли к грузовику. Оказалось, что Цирюльник приехал не один, с двумя дружками такими же крепкими ребятами , как и он - другие не держат лесопилок.
Рая завизжала, принялась брыкаться и дергаться, но её забросили в кузов грузовика без всяких трудов, тут же задернули брезент, так что Рая оказалась в темноте, дружки Цирюльника кинулись в кабину, сам он прочно, всем весом своего тела прижал её к полу, заревел мотор и по тряске кузова Рая поняла, что они помчались по улицам.
- Слезь с меня, дурак! - закричала она. - Я тебе не коза!
Но тот уже разгорячился., уже почувствовал под собой упругое и аппетитное девичье тело, тянул с её бедер юбку, бормотал то, что и сам понимал плохо.
- Я тебя сейчас припечатаю...Припечатаю, как печатью и будешь моей...Никуда не денешься! Все будет нормальненько, нормальненько Рая была не слабенькой девушкой, но понимала, что справится с Цирюльником в прямом единоборстве не сможет. Она резко расслабилась и сказала мягко.
- Ну, подожди, Боря Нельзя же так... Ты меня унижаешь. А ещё хочешь, чтоб я была с тобой... На полу, в грязном кузове. Подожди, я поеду с тобой.
Он ещё держал свою руку в её промежности, но хватка ослабла, стала мягкой, почти ласковой.
- Да?...Ты права... Брыкаться больше не будешь?
- Чего уж там. Не буду.
- Ладно. Давай из этой чертовой Москвы откатимся...Перекусим по дороге, потолкуем.
По шоссе Энтузиастов грузовичек вышел на Горьковское шоссе и пошел на восток, к Волге. Сумерки уже сгущались и вскоре пришлось включить фары.
Рая прикидывала, как сбежать, поскольку никакие силы не могли вернуть её в Семеновск, а жить на лесопилке она тоже не собиралась
Елена Винокурова.
В середине дня она неожиданно вспомнила, что сегодня можно было осуществить ту акцию, которую тщательно подготавливала уже с лета. Толчком к этому решению. послужила яркая афиша на стенде, где сообщалось, что популярнейшая эстрадная звезда Эльвира Дак дает три концерта в концерном зале "Россия". Чтобы удостовериться в этом дополнительно, Лена купила молодежную газету, где так же сообщалось, что Эльвира вернулась с триумфальных гастролей из Израиля и теперь, по возвращению, дает концерт с тематическим названием "Дорога в страну обетованную"
Лена знала досконально, что подлинное имя и фамилия Эльвиры Дак Ирина Докукина, что никакой консерватории она не кончала, а много лет пела во второразрядных кабаках, и брала не столько своими вокальными данными, сколько жирными телесами и несколько вольной пластикой движений - если сказать мягко. Строго говоря, как Эльвира была кабацкой певичкой, таковой и осталась - хрипела, томно подкатывала глазки, делала в публику двусмысленные замечания, в песнях о любви не боялась сопровождать сексуальными движениями и даже стонала, будто невидимый партнер прямо на сцене задирал ей ноги. Все это было в моде и находило своих почитателей. Тем не менее Эльвира входила если не в пятерку, то в десятку популярнейших эстрадных звезд. Вместе с тем у Эльвиры хватало ума, чтобы при общем эгоизме эстрады и волчьих отношениях звезд друг к другу - изображать из себя великодушную благодетельницу, которая, заботясь о себе - не перекрывает кислород и молодой поросли. На рекламных заботах о молодых талантах она и строила свою общественную популярность,(не забывая про сисетематические любовные скандалы - того же рекламного порядка) время от времени сообщая миру, что открыла новую "звездочку" с большим будущим. Эти звездочки, как правило, мелькали под её руководством на эстраде один сезон и - тухли, навсегда исчезали, не без участия той же Эльвиры и в этом процессе.
Все эту информацию Лена имела в полном обьеме, тщательно собирала её всю зиму и теперь наступил час использовать собранный материал.
Совершенно очевидно, что свои ещё не реализованные эстрадный таланты Лена Винокурова оценивала по крайней мере не ниже, чем способности Эльвиры и была свято убеждена, что ей пока - лишь не везет. А точнее - нет спонсера или покровителя или просто удачи, чтобы из лицеистки убогого Архитектурного Лицея превратится в эстрадную диву и заблистать на подмостках страны и, а потом и.... Дважды или трижды она уже совалась в разные конкурсы - как телевизионные, так и на радио, но это оказалось пустым и решительно безнадежным занятием. Все призы, места и перспективы на этих конкурсах были распределены, а случайный человек мог пробиться там исключительно случайно - либо у девочки такие стати, что она живо оказывалась под одеялом председателя жюри этого конкурса, либо за этой девочкой стояли столь могучие деньги, что они тараном опрокидывали все это жюри. И тогда уже не имело значения, пищишь ли ты, как жалкая мышка, хрипишь ли в микрофон, как спившаяся портовая шлюха - звездная дорога к микрофону тебе была обеспечена.
Законы игры Елена знала, оставалось ими только воспользоватся.
Знала она и адрес, где живет Эльвира, знала её распорядок дня.
В 14.15 она была уже на Котельнической набережной, возле высотного дома, где жила Эльвира. Возле парадных дверей, сквозь которые "звезда" входила и поднималась на свой шестнадцатый этаж - скучало около дюжины истеричных поклонниц - все рожи были знакомы Лене наперечет, но в эту бесперспективную и глупую толпу она никогда не замешивалась.
Елена встала в сторонке от идиоток и, как и ожидала, ровно ы 14.25 увидела, что от автобусной остановки двигается немолодая женщина с добродушным круглым лицом, в застиранном но аккуратном платье, под скромным, стареньким плащом. Фанатки Эльвиры не обращали на неё никакого внимания - их кумиры подкатывали на "мерседесах" Но для Елены эта тетя Шура была куда как ценна. В сумке Елены уже была припасена коробка конфет мармелад в шоколаде, который тетя Шура весьма любила Елена пересекла дорогу тети Шуры и сказала весело.
- Здравствуйте, вот и я!
- Здравствуй, - сказала тетя Шура с легкой подозрительностью и по прищуру её добродушных глаз ясно было, что вспоминает она Елену с трудом, если вспоминает вообще.
Мелькнувшая перед глазами коробка с конфетами освежили её память и она сказала радостно.
- А, Леночка! Здравствуй, милая. - она радостно и жадно смотрела на коробку. - Ты никак стипендию получила, решила угостить старуху?
- Конечно, тетя Шура, как договаривались.
Про договор тетя Шура помнила, это Елена видела с полной конкретностью, однако старушка начала опасно кокетничать.
- Какой же это договор, голубка?
Елена деланно рассмеялась.
- Ну как же! Мы на сегодня поменяемся. Вы - студентка, а я на ваше место...
- Ох, не было бы беды, - она не сводила глаз с конфет. - Ты ничего такого не замыслила нехорошего? Не навредишь Эльвирочке?