Он вернул лист в корзину и заметил в ней еще один листок с почерком Шельмы. Он вытащил его и прочел. Сегодня утром два дварфа и тролль сдали свои значки, ссылаясь на семейные обстоятельства. Черт побери. Они потеряли уже семь полицейских за эту неделю. Проклятая Кумская Долина, она и сюда добралась. Боги знают, насколько невесело троллям стоять в оцеплении против своих сородичей и защищать дварфов, подобных усопшему Мясодробилке. Да и дварфам тоже не доставляет удовольствия узнавать, что уличные тролльские банды избили одного из них из-за слов того идиота. И будут такие, кто спросит — на чьей вы стороне. Кто не с нами, тот против нас. Хех… Если ты не яблоко, то ты банан…
В кабинет тихо вошел Моркоу и поставил на стол тарелку. — Ангуа мне все рассказала. Хорошая работа, сэр.
— Что ты имеешь в виду под хорошей работой? — спросил он, разглядывая свой питательный и полезный обед. — Я чуть не развязал войну!
— Ну они же не знали, что вы брали их на пушку.
— Может и не брал. — Ваймс осторожно снял верхний кусок сэндвича, сделанного с поджаристым бэконом, салатом и помидорками, и мысленно улыбнулся. Старая добрая Шельма. Она знала его привычки. Презренные овощи были спрятаны под приличным куском хорошо поджаренного бэкона. Он мог бы и вовсе их не заметить.
— Я хочу, чтобы ты взял с собой в шахту Ангуа. — сказал он — И… младшего констебля Хампединг. Нашу малышку Салли. Подходящая работка для вампира, свалившегося нам на голову в трудную минуту, а? Посмотрим ее в деле.
— Только их двоих, сэр?
— Эээ, да. Они обе хорошо видят в темноте, так? — Ваймс кинул взгляд на свой сэндвич и пробормотал. — Нам не разрешили брать с собой вниз светильники.
— Проводить расследование убийства в темноте, сэр?
— У меня не было выбора! — яростно сказал Ваймс. — Я вижу тупик, когда попадаю в него, капитан. Никакого искусственного освещения. Ну что же, если они хотят изображать из себя дурачков, то флаг им в руки. Ты знаешь о шахтах все и обе леди имеют отличное ночное зрение, присущее их расе. У вампиров оно точно есть, а Ангуа фактически может видеть запахи. Вот так то. Сделай все, что сможешь. Это место просто кишмя кишит чертовыми светящимися жуками. Их свет поможет.
— У них есть вирви, сэр? — спросил Моркоу. — О, это хорошо… Я знаю кое-какие фокусы, сэр.
— Отлично. Они сказали, что это был большой тролль и что он сбежал. Сделай все, что в твоих силах…
— У них могут быть возражения по поводу Салли, сэр. — сказал Моркоу.
— Почему? Они смогут разглядеть, что она вампир?
— Нет, сэр, я не думаю, что они…
— Ну и не говори им об этом. — ответил Ваймс. — Ты же… плавильщик. Ты сам решаешь, что тебе делать.
— Вот это ты видел? — Ваймс помахал листком с докладом о трех уволившихся полицейских. Он старался не думать о них, как о дезертирах.
— Да, сэр. Я собирался поговорить с вами об этом. Может стоит изменить состав патрулей.
— Каким образом?
— Э… Несложно переделать расписание так, чтобы тролли и дварфы не попадали вместе на дежурства, сэр. Ребята говорят, что им стало бы полегче, сделай мы это.
Моркоу замолк, замороженный ледянным взглядом.
— Мы никогда не придавали значения тому, кто какой расы, при составлении графика дежурств, капитан. — холодно сказал Ваймс. — За исключением гномов, разумеется.
— Ну, значит у нас есть прецедент… — начал Моркоу.
— Не глупи. Гном может поместиться в обувной коробке! Слушай, ты не можешь не видеть, что это все чушь! Опасная чушь к тому же. Нам придется составлять дварфийские, троллийские патрули и для людей тоже…
— Не обязательно, сэр. Люди могут патрулировать и с теми и с другими.
Ваймс пододвинул кресло поближе. — Нет, не могут! И дело не в здравом смысле, а в страхе! Если тролль увидит, что дварфы и люди в одном патруле, он подумает «они оба мои враги». Ты что, не видишь, куда это нас может привести? Когда коп, зажатый в углу, свистит, вызывая подмогу, меньше всего мне хочется, чтобы он требовал подкрепление правильной расы.
Ваймс немного успокоился и, открыв свою записную книжку, кинул ее на стол. — Кстати, ты не знаешь, что это такое? Я заметил его в шахте, и дварф по имени Умноруль выводил этот знак в лужице кофе, и знаешь, что? По моему, он лишь частично осознавал, что делает.
Моркоу поднял записную книжку и несколько секунд мрачно всматривался в нее. — Шахтная руна, сэр. Она означает «Преследующая Тьма».
— И что это значит?
— Э… Что внизу творится что-то крайне нехорошее, сэр. — твердо сказал Моркоу. — О, Господи. — Он медленно опустил книжку, как будто опасаясь, что она взорвется.
— Там внизу произошло убийство, капитан. — напомнил Ваймс.
— Да, сэр, но это может означать что-то более плохое, сэр. Шахтные руны очень странный феномен.
— Над дверью был еще один похожий знак, но он был перечеркнут одной горизонтальной линией. — добавил Ваймс.
— О, это Руна Долгой Темноты, сэр, — сказал Моркоу с облегчением. — Это всего лишь символ шахты. Это не страшно.
— А та, другая? Имеет ли она какое-нибудь отношение к скальтам, сидящими в комнате, заставленной горящими свечами?
Ему всегда доставляло удовольствие удивлять Моркоу, а сейчас тот был по настоящему озадачен — Как вы догадались, сэр?
— Это только слова, капитан, — сказал Ваймс, махнув рукой. — «Преследующая Тьма» звучит не очень успокаивающе. Может быть настало время для яркого освещения? Когда я встретился с ними, они были залиты светом горящих свечей. Я думал, что это какая-то церемония.
— Может быть и так, — острожно согласился Моркоу. — спасибо, что рассказали, сэр. Я отправлюсь к ним во всеоружии.
Когда Моркоу подошел к двери, Ваймс добавил. — Да, и еще, капитан…
— Да, сэр?
Ваймс не отрывал глаз от сэндвича, тщательно отделяя куски С и П от поджаристого бэкона. — Только не забывай, что ты полицейский, хорошо? — сказал он.
Когда Салли вернулась в раздевалку в новеньких сияющих доспехах и шлеме, похожим на суповую миску, она сразу поняла, что-то происходит. В раздевалке было полно копов самых различных рас и все они пытались выглядеть беззаботно. Но копы никогда в этом не преуспевали.
Они наблюдали за тем, как она приближалась к своему ящику, поэтому она открыла дверку с надлежащей осторожностью. Полка была забита чесноком.
Ага, вот и началось, да еще так быстро. Но она тоже подготовилась… Позади нее раздавались сдавленные смешки и прокашливания копов, еле сдерживающих смех. И они ухмылялись, ведь ухмылки тоже производят еле уловимый звук, если ты попытаешься их услышать.
Она залезла в ящик обеими руками и вытащила две толстые головки чеснока. Глаза всех присутсвующих были обращены на нее. Копы стояли неподвижно, пока она медленно обходила комнату.
Самый сильный запах чеснока исходил от одного юного констебля, чья широкая ухмылка неожиданно нервно застыла, как приклееная, в уголках губ. Он выглядел как шут, готовый отдать все, лишь бы кто-нибудь расхохотался.
— Извините, констебль, можно узнать ваше имя? — спросила она кротко.
— Э… Фиттли, мисс…
— Это ваше? — требовательно спросила она, показывая чеснок. Салли позволила своим клыкам показаться на достаточную длину, чтобы их заметили.
— Э… всего лишь шутка, мисс…
— В этом нет ничего смешного, — ласково сказала Салли. — я люблю чеснок, я просто обожаю чеснок. А как насчет вас?
— Э… да. — сказал несчастный Фиттли.
— Замечательно. — ответила Салли. Со скоростью, заставившей его вздрогнуть, она сунула чеснок в рот и раскусила. Хруст чесонка был единственным звуком в раздевалке.
И затем она проглотила его.
— О, боже, где же мои манеры, констебль? — сказала она, протягивая ему другую головку. — Это ваша…
Комната взорвалась смехом. Копы ничем не отличаются от обычной толпы. Столы были перевернуты, шутка получалась даже забавнее. Немного смеха, немного шуток. Никому никакого вреда, ведь так?