— Что ты делаешь? — Грейс сдвинула темные брови.
— Ты просидишь здесь до рассвета. Я помогу, — решительно заявил он и с характерным скрипом подвинул стул к ее столу.
— Ни в коем случае! — запротестовала она и для убедительности покачала головой. — Тебе такая глупая работа не по должности. Ты ведь стал личным помощником министра магии!
Перси каждый раз льстило, как Грейс его возвышала и едва только не боготворила. Она всегда его хвалила, с искренним интересом и восхищением выслушивала разговоры о работе, поддерживала беседу и была так этим увлечена, что юноша буквально больше не мог ничего поделать с потоком информации о своих поручениях и успехах. Это все шло в противовес с тем, как Сиерра жестоко спускала его эго на землю, и Перси не знал, где спрятана правда: в лести Грейс или в принижениях Сиерры. Как и полагалось, наверняка правда было где-то по середине.
— К черту это все, Грейс, — безапелляционным тоном произнес он. — Показывай, что нужно делать.
Конечно, это совсем не то, чем бы хотелось заняться вечером после работы, но другого выхода не было. Все эти бесконечные часы наедине в душном кабинете, в окружении пыльных пергаментов, пожелтевших от времени и видевших, казалось, рождение этого мира, закончились лишь в районе двух часов ночи. Когда Перси и Грейс вдвоем вошли в квартиру, все, чего хотелось им обоим, упасть лицом в подушку и проспать сто часов. Но уже в восемь утра они оба были на своих рабочих местах, чтобы дооформить документацию, над которой корпели половину ночи. Голова раскалывалась, а покрасневшие от усталости и пыли глаза едва размыкались, и даже третья подряд кружка крепкого горького кофе не могла исправить положение.
Грейс по-прежнему не жаловалась, и об усталости говорили лишь характерные темные круги под глазами и редкие попытки зевнуть, которые невозможно было подавить. И все бы ничего, но стоило Перси увидеть Сиерру, как злость волной цунами захлестнула его разум. Выспавшаяся, улыбающаяся и цветущая, она, не торопясь, вышагивала по коридору с чашечкой дымящегося кофе в руке, улыбалась коллегам, здоровалась и даже останавливалась, чтобы перекинуться парой слов. Когда дверь в ее кабинет закрылась, Перси резким движением подхватил всю эту кипу бумаг и нацелился на короткий, но действенный разговор.
— Перси, не надо! — взмолилась Грейс, понимая, что он хочет сделать. –Ты сделаешь только хуже! Не связывайся с ней.
А он бы и рад, но уже давно намертво связан с этим дьявольским созданием.
— Не волнуйся, Грейс, — мягко произнес Перси, — Я буду предельно тактичен.
Оставив короткий поцелуй на румяной щеке, Перси стремительно направился в кабинет. Он вошел без стука и успел заметить, что она буквально мгновение назад сняла свое пальто.
— Чего тебе, Уизли? — с раздражением спросила Сиерра.
Вместо ответа он небрежно бросил ей на стол бумаги. Те глухо ударились о деревянную поверхность и приветственно съехали в направлении девушки.
— И что это, позволь спросить?
— А это та самая хрень, которую ты подсунула Грейс в конце прошлого дня.
Несколько секунд осмысливая услышанное, Сиерра расплылась в улыбке.
— О, прекрасно.
Она даже не окинула кропотливо проделанную работу взглядом, выискивая что-то в своей сумочке.
— И это все? — разозлился Перси. — Это же было так срочно, разве нет?
— Это? — Сиерра усмехнулась и кивнула в сторону документов. — Я даже понятия не имею, что мне с этим делать.
Девушка взяла их в руки и бегло пролистала под недоумевающим взглядом юноши, а затем торжественно бросила все в ведро для мусора.
— Ты издеваешься? — с ужасом спросил Перси, все еще буравя те самые бумаги, что покоились сейчас в ведре.
— Вообще-то да, — с победной улыбкой заявила Сиерра. — Рада, что ты все же понял это. Ведь лучше поздно, чем никогда, верно?
— Сиерра, мы занимались этой чушью половину ночи, сидя в душном пыльном кабинете, ради твоего минутного восторга?
— Ну почему же? — веселилась она. — Восторг продлится чуть дольше. Спасибо за старания.
Перси казалось, что он еще никогда за свою жизнь не был так зол. В два счета преодолев расстояние между ними, он крепко схватил ее за плечи и взглянул в серые, ставшие совсем чужими, глаза. Он надеялся увидеть там хоть что-то знакомое, но эта девушка напротив была совершенно чужой и абсолютно холодной. На секунду он даже позволил себе задуматься: неужели это я сотворил с ней такое?
— И что теперь, Уизли? Что ты пытаешься доказать?
Она ничем не выдала, что его прикосновение и взгляд напугали ее, и изо всех сил делала голос равнодушным и безликим.
— Ничего, — ровно ответил он и отпустил ее плечи. — А ты что пытаешься доказать? И главное — кому?
В ее голове вертелся лишь один ответ — самой себе.
— Я ведь могу обо всем доложить начальству.
— И что?
Перси удивленно усмехнулся и сделал шаг назад.
— Тебя это даже не пугает. Предположу, что удачная дружба с Нотт дает тебе подстраховку, но этого мало. — Он сделал вид, что задумался. — Неужели ты теперь и с Максвеллом спишь? Тогда понятно откуда столько привилегий и абсолютной безнаказанности.
Звук звонкой пощечины раздался как раз в тот момент, когда в дверях нерешительно показалась заволновавшаяся Грейс, и та так и замерла в проходе, прижав ладонь к губам.
Сиерра напряглась всем телом и, казалось, даже блестящие и идеально уложенные волосы распушились от злости, как у загнанной в угол дикой кошки.
— Если ты еще хоть раз позволишь себе выразиться в мой адрес подобным образом, у тебя и твоей подружки будут большие проблемы. Это был второй раз. — Она сверкнула гневным взглядом, надеясь прямо сейчас одной лишь силой мысли поджечь заживо парня напротив. — Третьего не будет, Уизли.
Перси сверлил девушку напряженным взглядом, пока не почувствовал, как Грейс тянет его за руку к выходу и шепчет: «Пойдем, прошу».
Сиерра отвернулась и процедила сквозь зубы:
— Проваливайте уже, меня тошнит от вас.
Перси горько усмехнулся и бросил ей прямо в спину:
— Что, все же темная сторона побеждает? Ожидаемо.
Когда дверь закрылась громче нужного, Сиерра сделала глубокий вдох и рухнула в свое кресло. Она довольно долго просидела в нем неподвижно с совершенно пустой от мыслей и эмоций головой.
Дориан Максвелл всегда был уверен в себе и знал цену собственной персоне. Всегда безупречный, как и его деловая репутация, он вальяжно шел по коридору прямиком в кабинет к Корнелиусу Фаджу. Обязательным ритуалом было перекинуться парой фраз с красивыми сотрудницами и, возможно, даже смутить, дать надежду. Они все были глупы, наивно полагая, что ему и правда есть до них дело. Привычно одарив комплиментом суровую Дороти в приемной и нахально ей подмигнув, Максвелл вошел в кабинет министра. Тот, увидев его, отложил все дела и растянулся в широком кожаном кресле.
— Дориан, мой мальчик, рад тебя видеть, — расплылся тот.
Мужчина улыбнулся, крепко пожал морщинистую руку собеседника и после его приглашения сел напротив.
— Как ваше здоровье, сэр? — поинтересовался Дориан. Впрочем, ему это было совершенно безразлично, но иначе заполучить расположение министра было нельзя.
— Да как же? Седые волосы только прибавляются со всей этой чушью, что происходит в магической Британии. — Он сердито махнул рукой. — Долорес доложила, что в Хогвартсе творится черти что!
— Уверен, госпожа Амбридж со всем разберется, у нее есть особые… методы. — Дориан лукаво улыбнулся.
— Этот мальчишка Поттер продолжает паясничать, с пеной у рта доказывая свою бредовую точку зрения насчет возрождения… ну… сам знаешь кого.
Дориана развеселила боязливая реакция на этот слух, но, разумеется, выказать мнение было бы крайне неразумно.
— Кто поверит этому молокососу, господин министр? Все верные министерству волшебники убеждены, что он несет чушь. Они доверяют, в первую очередь, вашим словам, Корнелиус. Кучка детей не сможет пошатнуть ваш авторитет.
— Да… — Министр тяжело вздохнул. — Ты прав, мой мальчик. К тому же, Долорес сумеет от моего имени разобраться с этим балаганом. Но позвал я тебя не за этим.