Сиерра вихрем вылетела из кабинета, едва не сбив все это время подслушивающего разговор Дилана, и бежала, не разбирая дороги, пока, наконец, не остановилась в одном из коридоров. Она прижалась спиной к прохладной поверхности стены и подняла глаза вверх, изо всех сил сдерживая слезы обиды и горечи.
Перси не ожидал увидеть ее здесь и в таком разбитом состоянии. Он неловко замер поодаль и негромко покашлял, привлекая к себе внимание. Сиерра встрепенулась и принялась судорожно размазывать слезы по щекам, пряча лицо за волосами. Затем она выпрямилась и устремила на него пустой равнодушный взгляд.
— Уизли, — сухо произнесла она и приветственно кивнула головой.
Он проследил взглядом за ее спешно удаляющейся фигурой и, хмуря брови, побрел на обед. В буфете его уже ожидал Дилан и нетерпеливо переминался с одной ноги на другую.
— Ты ни за что не догадаешься, что случилось! — возбужденно сказал тот и потянул Перси к столу.
— Кто-то забрал у тебя из-под носа последний пончик? — ехидничал он. Дилан лишь отмахнулся и рухнул на стул.
— Да нет же! Это сенсация!
— Что, опять собирал сплетни по всем отделам вместо работы?
— Да завязывай, Уизли, я серьезно! — для пущей убедительности Дилан выпучил глаза.
— Ты же знаешь, что мне не интересна такого рода информация.
— Эту ты захочешь услышать.
— Ладно, валяй. — Перси сокрушенно вдохнул и принялся методично жевать свой обед, который ему заботливо собрала Грейс.
— Эльза сливала всю информацию о Сиерре Блэк Фаджу!
Перси подавился, и тут же в мыслях появился образ расстроенной Сиерры. Внутри все предательски сжалось — ее снова использовали, снова предали.
— Ты меня слушаешь? — Дилан помахал рукой перед глазами товарища. Тот часто заморгал и встряхнул головой.
— То есть Нотт втерлась к ней в доверие, чтобы построить блестящую карьеру?
— Совсем как ты! — весело брякнул Дилан, но, словив гневный взгляд друга, тут же стушевался. — Ну… я… не совсем это имел в виду.
Перси молчал, переваривая эту информацию в своей голове и лишь краем уха слушал, как Дилан сокрушался.
— Не верю я, что Эльза могла так поступить! Она же совсем не такая.
— Мы часто ошибаемся на счет других людей. Особенно, когда очарованы ими.
Перси честно старался не думать о том, как сейчас себя чувствовала Сиерра, но мысли о ней до самой ночи роились в его голове, а между тем и липкое чувство вины за свои же поступки, ведь он поступил с ней ничем не лучше Эльзы Нотт. И Дилан был абсолютно прав на его счет.
Сиерра едва смогла дождаться окончания рабочего дня и практически бежала прочь из министерства, работа в котором только и делала, что проверяла ее на прочность, только вот девушка была не из стали, и все эти испытания наносили глубокие раны, которые даже не успевали зарубцеваться. Аппетита не было совершенно, зато желание залить печаль алкоголем становилось непреодолимым. Раскидав верхнюю одежду и обувь по разным углам, Сиерра, немедля, отыскала штопор и открыла очередную припасенную бутылку красного полусухого, даже не удосужившись взять бокал. Из бокалов пьют ради удовольствия и эстетики, а из горла — тогда, когда хотят просто забыться, раствориться и исчезнуть, хотя бы на время покинув собственную голову.
Эван долго терзал дверной звонок, но никто не открывал, хотя льющийся из окон теплый свет и ритмичная музыка активно кричали о том, что хозяйка дома. Спустя, наверное, вечность Сиерра открыла ему дверь: босая, румяная, в шелковом полуразвязанном халате, а в руке ее покоилась почти пустая бутылка дорогого вина, которое он ей дарил еще летом.
— Может, впустишь меня? Тут довольно холодно. — Розье иронично изогнул бровь.
Блэк осмотрела его с головы до ног, будто обдумывая этот вариант, а затем отступила. Эван медленно вошел внутрь и осмотрелся: проигрыватель вовсю надрывался, изливая музыкальные потоки, повсюду были разбросаны вещи, и едва только теплилось пламя в камине. Цокнув языком, юноша молча подкинул туда паления, которые тут же стал жадно облизывать разгорающийся огонь.
— У тебя тут довольно… грязно.
— А я и не ждала гостей, — фыркнула девушка и сделала внушительный глоток вина прямо из горлышка бутылки.
— По-моему тебе хватит.
Эван подошел и попытался отнять у нее бутылку, но Сиерру эти действия только развеселили: она начала смеяться и кружиться вокруг гостя, выполняя достаточно соблазнительные танцевальные движения.
— Не будь таким серьезным, Розье.
Эван поймал ее за плечи и взглянул в опьяневшие стеклянные глаза. Девушка улыбалась, но эта улыбка самих глаз даже не коснулась.
— Что случилось?
— Ничего такого… Довольно привычное дело — меня в очередной раз предали. — Эван нахмурился, вслушиваясь в ее наигранно веселую интонацию. — Но я сама виновата: всегда наивно доверяюсь не тем людям.
— О ком речь?
— Видишь ли, Эльза Нотт втерлась ко мне в доверие, притворилась моей подругой и все это время следила за моими действиями, выискивая за что ухватиться, чтобы ради своей карьеры бросить меня на съедение министерству и ему подобным.
Юноша вскинул брови, явно удивленный поведением Эльзы, однако не нашелся, что на это ответить.
— Это в прошлом. — Сиерра сделала еще один глоток и слишком тесно прижалась к Розье. — Если и ты меня предашь, то живым не уйдешь. А пока этого не случилось…
Ее холодные пальцы заползли под его рубашку, лихорадочно касаясь обнаженного торса. Девушка томно заглядывала в его глаза, пока Эван не выхватил бутылку, бросив ее куда-то на пол. Он взял ее за плечи и несильно встряхнул.
— Что не так? — Сиерра нахмурилась.
— Очнись, Блэк! Работа в министерстве уничтожает тебя. Ты все пытаешься кому-то что-то доказать, отомстить, а в итоге жизнь размазывает тебя еще больше. Может уже стоит усвоить это? Следующий урок может быть куда болезненнее.
— Ты не понимаешь, — прошептала она и опустила плечи. — У всех своя жизнь, все двигаются дальше, а я просто топчусь на месте, хватаюсь за призрачное прошлое и волочу свое жалкое существование. Одна.
— Я все понимаю, — мягче продолжил он и провел пальцами вдоль ее рук, пока не сплел пальцы вместе. — И также понимаю, что с тебя хватит. Позволь уже, наконец, кому-то о тебе позаботиться.
Этой фразы хватило, чтобы все напускное веселье окончательно растворилось, выпуская наружу всю боль и злость, что таились внутри. Но по-настоящему Сиерра злиться не могла, и все эти эмоции выходили из нее через позорные слезы в объятиях Эвана Розье. Он все это время молчал, покорно сжимая ее дрожащие плечи в своих объятиях, и невесомо гладил пальцами ее нежную кожу. Сиерре же было так стыдно стать слабой хоть на этот вечер, но слезы бесконтрольным потоком рвались наружу, сопровождаемые хриплыми рыданиями. Она забралась на диван рядом с Розье и, пождав под себя озябшие ступни, еще какое-то время сидела молча, кутаясь в его теплые руки и прижимаясь к горячему телу.
— Я жалкая? — тихо спросила она и подняла на него покрасневшие опухшие глаза.
Эван улыбнулся снисходительно и одновременно с тем нежно, после чего аккуратно стер мокрые дорожки от слез с ее щек.
— Ты прекрасна.
Он не захотел уходить от нее до самого рассвета, оберегая ее спокойный сон. И почему-то впервые в жизни было так удивительно легко признаться себе в том, что сейчас это то самое место, то самое мгновение, в котором ему хотелось находиться. Его неистово грела мысль, что настолько настоящей Сиерру Блэк не знал никто.
Кроме него.
Сиерра любила декабрь, но не в этом году. Обычно он был снежный, теплый, наполненный глинтвейном, пышной горячей шарлоткой из «Трех метел», смехом друзей и предвкушением какого-то неведомого чуда. Декабрь тысяча девятьсот девяносто пятого года был совсем другим, укутанным колючими метелями и холодным ветром. Он имел запах полусухого вина и табачного дыма, а наполнен был лишь слезами и разъедающим душу одиночеством. Дома было тягостно, а на работе еще хуже, ведь приходилось делить кабинет с лжеподругой, ставшей гнусной предательницей. Эльза пыталась предпринимать попытки поговорить и прийти к примирению, но Сиерра не считала себя настолько глупой, и ей было даже обидно, что таковой ее, видимо, считала Нотт.