— Да. — Он почесал макушку. — Тесновато, но жить можно. Хорошо, что это окраина, почти пригород: в полнолуние не должно возникнуть проблем.
— И все же будь осторожен.
— Как скажешь, босс.
Макс откинул с лица светлую отросшую челку и шутливо отдал честь. Сиерра не была уверена, что друг понимает всю серьезность проблемы, и оставалось лишь надеяться, что с ним ничего не случится.
Косой переулок напоминал заброшенный город, который в суматохе покинули все жители. Очень много разбитых витрин и сломанных вывесок, кое-где на брусчатке бесхозно лежали чужие вещи и сломанные товары. Сиерра остановилась возле некогда красивой фарфоровой куклы с роскошными белыми волосами. Она подняла игрушку и долго всматривалась в трещину на обезображенном лице и перепачканное в грязи светлое платье. Девушка осторожно посадила куклу возле магазина, в котором та, скорее всего, продавалась раньше и, вздохнув, принялась догонять Макса.
Всевозможные Волшебные Вредилки выглядели непривычно серо, тихо и грустно. Рыжий человечек и правда больше не снимал свою шляпу, встречая посетителей, окна и двери заколочены с надеждой, что это поможет избежать мародерства и варварства. Лишь из немногих магазинов лился приглушенный свет, а гуляющих по широким улицам и вовсе не наблюдалось: все в страхе сидели по домам.
Сердце упало в район желудка, стоило им подойти к своей лавке: тяжелая дверь была сорвана с петель, а те окна, что не были разбиты, покрылись трещинами.
— Вот ублюдки! — рявкнул Макс и стремительно вошел внутрь.
Сиерра ненадолго задержалась снаружи и тяжело вздохнула. Она аккуратно перешагнула через обломки и прошла в торговый зал. Мелкие осколки отчетливо в такой тишине хрустели под подошвой ботинок. То, что предстало перед взглядом Сиерры, разбивало ей сердце: все банки и склянки за редким исключением лежали на полу — полностью уничтоженные; из кладовой было украдено множество дорогих и редких ингредиентов; лаборатория разрушена полностью. Наверх, в свой кабинет, она даже не стала подниматься, увидев бледное и разъяренное лицо Макса, спускавшегося оттуда вниз.
— Я все уберу, — звенящим голосом произнес он, избегая смотреть подруге в глаза.
— Оставь это, Макс. Возьмем, что осталось, заколотим окна и дверь, а потом я наложу на лавку проклятье, как и должна была сделать раньше, чтобы любой, кто попытается сюда проникнуть, сгорел заживо.
Макс промолчал, видя, что та едва сдерживает свою ярость. Сиерра закрыла глаза и сделала глубокий вдох, стараясь не выпускать свой гнев наружу, иначе вместе с ним может выплеснуться и стихийная магия, которая уничтожит здесь все до конца.
Пока Сиерра собирала в рюкзак то немногое, что осталось нетронутым, Макс молча смел все осколки на улицу и вручную помыл пол от налипшей грязи пролитых зелий. Вместе они быстро заколотили все щели, и напоследок девушка все же прошептала какое-то заклинание, которое юноше было неведомо.
Удаляясь от своей лавки, Сиерра даже не обернулась. От вывески «Лавка пряностей и зелий Блэк» осталось только одно лишь слово «Блэк». Оно раскачивалось на ветру и протяжно скрипело, но продолжало стойко держаться там, где не выстояло ничего.
Особняк на площади Гриммо угнетал. Сиерра устроилась в самой дальней и светлой спальне, чтобы не слышать вопли с портрета своей бабушки и хотя бы ненадолго забыть о том, что происходит вокруг. Этот дом напоминал ей то ли гостиницу, то ли базар, где постоянно сновали люди и шли ожесточенные обсуждения. Лабораторией стал чердак, который пришлось сначала хорошенько вычистить и выпустить наружу летучих мышей. Восполнить утраченные запасы получилось не полностью, поэтому Сиерра порой засиживалась до утра, пробуя другие варианты тех или иных зелий, чтобы воссоздать достойную замену. На собрания она ходила редко, предпочитая уединение, а всю необходимую информацию вечерами за стаканчиком виски узнавала у отца. В Ордене было неспокойно: нависшая угроза и немыслимые потери слишком сильно отражались на многих его членах, которые все время были на взводе. Сиерре стало казаться, что они все уже проиграли, просто никак не могут этого признать.
Перси появился на собрании лишь однажды, соблюдая все меры предосторожности, потому что информация была слишком важной и не терпела отлагательств. Ради этого весь Орден и собирался в гостиной, и даже Сиерра выбралась из добровольного заточения. По пути вниз она остановилась возле приоткрытой двери, из-за которой доносился голос отца. Прильнув к стене, девушка осторожно заглянула внутрь и увидела там еще и Кингсли Бруствера. Мужчины о чем-то тихо переговаривались, и Сиерра порадовалась, что всегда с собой носит новый усовершенствованный прототип удлинителя ушей.
— Сириус, это отличный план. Ты должен понять, что я обсуждаю это с тобой лично, а не сразу выношу на обсуждение лишь из-за уважения к тебе.
Сиерра нахмурилась и стала вслушиваться сильнее.
— Даже если допустить, что мы с Сиеррой на это пойдем, как ты себе все представляешь? Нам, как и всем сторонникам этого гада, начать подчинять людей своей воле посредством непростительных?
— Этого не потребуется, — настаивал Кингсли. — Мальчишка Розье добровольно отдал твоей дочери десять лет своей жизни, чтобы спасти ей жизнь. Ей стоит всего лишь попросить, и он сделает ради нее все, даже станет шпионом.
Сиерра почувствовала, как внутри все холодеет. То, что она услышала, никак не укладывалось в голове. Сердце бешено застучало в груди от осознания.
— Я не позволю никому из вас так поступить с моей дочерью! — зло бросил Сириус.
— Мерлин! — Кингсли всплеснул руками. — Хоть кто-нибудь здесь понимает, что мы ведем войну и пока проигрываем? В данном случае все средства хороши.
— Может мы и проигрываем, потому что играем бесчестно? — горько усмехнулся Сириус. — Забудь об этом, мы найдем другой способ.
Бруствер открыл было рот, чтобы запротестовать, но Сириус его прервал.
— Я все сказал, Кингсли! Если ты пойдешь против моей семьи, можешь забыть о полном финансировании Ордена.
Дальше слушать Сиерра не хотела и на негнущихся ногах поспешила вниз. Спускаясь по лестнице, она ощущала себя пьяной: взгляд никак не мог сфокусироваться, в голове очень шумело, а за этим посторонним шумом она слышала лишь свое прерывистое дыхание. Девушка оступилась, и, если бы не Перси, полетела бы носом в пол — на дорогущий персидский ковер Вальбурги Блэк.
— Ты в порядке? — Перси обеспокоенно уставился на нее и руки убирать не спешил.
Сиерра прикусила губу и подняла на него странный рассеянный взгляд.
— Нам нужно поговорить. Отойдем?
Перси кивнул и направился вслед за ней на кухню. Она молчала всю дорогу и шла на пару шагов впереди, явно находясь в собственных тревожных мыслях. Юношу это пугало. Сиерра остановилась возле стола и, не оборачиваясь, произнесла:
— Я задам тебе вопрос и прошу не лгать. Сможешь?
На вопросе она обернулась и пристально посмотрела собеседнику в глаза.
— Начало мне уже не нравится. — Он нахмурился, но кивнул. — Ладно.
— В чем на самом деле заключался ритуал, чтобы спасти меня?
— Ты же это знаешь: я читал заклинание, а Розье был проводником.
Сиерра на пару секунд закрыла глаза и открыла их лишь на выдохе.
— Я дам тебе последнюю попытку сказать мне правду.
Она выжидающе смотрела на него, и Перси сдался, понимая, что она и так знает правду. Скрывать это дальше означало бы подорвать ее и без того хрупкое к нему доверие.
— Око за око, — выдохнул он. — Нельзя вернуть к жизни, не отдав ничего взамен. Кто-то должен был пожертвовать десятью годами своей жизни ради того, чтобы ты выжила. Сначала вызвался Сириус, но я остановил его и предложил свою кандидатуру, так как ты бы не смогла жить, зная, что можешь потерять его снова. В суматохе, пока шли споры, Розье просто сделал это.
Сказав это, Перси почувствовал облегчение, будто, наконец, тяжелый камень, тянувший его вниз, вмиг исчез. Сиерра закрыла рот рукой и неверяще покачала головой, будто не соглашалась с тем, что услышала.
— И никто не соизволил мне сказать!