Эван спустился в гостиную не сразу. Сиерра уже выпила предложенный ей домовиком кофе и порядком заскучала, когда хозяин дома все же вышел на встречу со своей гостьей. Девушка поднялась с дивана и с улыбкой направилась к нему.
— Не ожидал тебя увидеть.
Одной рукой он приобнял ее за талию и бегло коснулся губами щеки.
— Прости, что без предупреждения, но сейчас не до формальностей, особенно в моем положении.
Розье понимающе кивнул.
— Ордену перекрывают кислород?
— Еще только начали. Чем дальше, тем будет только хуже.
Эван поджал губы и покачал головой.
— Так что ты хотела?
Сиерра опешила и не смогла скрыть своего удивления.
— Вот уж не думала, что человек, пожертвовавший для меня десятью годами своей жизни, будет вести себя как сухарь. — Девушка усмехнулась. — Жалеешь?
Эван перевел на нее раздраженный взгляд, а затем усмехнулся.
— Так и знал, что кто-то из твоих дружков обязательно проболтается.
— Я случайно услышала, но меня больше всего интересует, почему ты сделал из этого целую драму, покрытую мраком таинственности?
— Не хотел слушать твое нытье.
— Нытье? — Брови Сиерры в изумлении поползли вверх.
Розье молча подошел к широкому окну и устремил взгляд куда-то вдаль, размышляя о чем-то своем. Разглядывая его восковой безмятежный профиль, Сиерра закипала.
— Объяснись, Розье, или я сейчас выйду через эту дверь и больше не вернусь.
Юноша вздохнул с усталостью — так, будто этот разговор ему бесконечно наскучил.
— Что ты хочешь услышать? — Он перевел на нее прямой острый взгляд. — Чтобы я извинился за то, что не сообщил тебе? Так я не стану, не сомневайся. Это было мое решение, и я не хотел, чтобы ты знала.
— Это касается не только тебя. Ты должен был сказать.
— Нет, не должен. Я прошу уважать мои решения, за которые я ни перед кем не обязан отчитываться.
Эван держался отстраненно и холодно, гордо отстаивая свою позицию. Он не хотел ничего объяснять, выходить на ненужные эмоции и меланхолично мусолить то, что уже давно было сделано.
— Я считаю, что должна была об этом знать, — подытожила Сиерра, сдаваясь под давлением стены, что Розье возвел.
— Ты не можешь принимать участие во всем. Иногда люди не хотят быть твоими марионетками.
Сиерра сдвинула брови и, подойдя ближе, ткнула его пальцем в грудь.
— Что с тобой не так, Розье? Ты со мной так не разговаривал еще со времен Хогвартса.
— Не могу перестать злиться, когда понимаю, какой ты бываешь дурой, ведь неприятно осознавать, что и я, видимо, тоже дурак.
Сиерра усмехнулась и отступила назад. Ей казалось, что ситуация с Перси уже давно закрыта, но поведение Розье кричало об обратном.
— Я прошу уважать мои решения, за которые я ни перед кем не обязана отчитываться. Или это утверждение работает только в одну сторону?
Она склонила голову вбок, изучая его реакцию. На одно лишь мгновение желваки на его скулах зашевелились, но буквально сразу же Эван взял себя в руки и холодно улыбнулся.
— Разумеется нет. Отрадно знать, что мы с тобой смогли прийти к взаимопониманию.
— Я благодарна за то, что ты для меня сделал, — произнесла Сиерра. — И очень ценю твое участие в моей судьбе.
— Не заставляй меня пожалеть о сделанном. Не хочется думать, что я пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы ты опять и опять наступала на одни и те же грабли, пока не расшибешь лоб.
— Не заставляй меня жалеть о том, что однажды я связалась с тобой, Розье, — парировала девушка. Эван ухмыльнулся и лукаво взглянул в ее сторону.
— Будь ты умнее, никогда бы не пожалела.
Пропустив мимо ушей очередной уже привычный выпад, Сиерра все же решилась на вторую часть разговора. Его реакция все это время заставляла сомневаться, но попробовать стоило.
— Я планирую начать поиски убийцы моей матери, пока еще есть время.
Эван напрягся, хоть и знал, что этот момент однажды наступит — лучший момент для правды, на которую не было сил. Сиерра с каждым днем отдалялась, возвращаясь к истокам больной любви, от которой Розье ее лечил все эти годы, и подобное откровение, он знал наверняка, может разрушить все окончательно.
— Не находишь, что сейчас не самый подходящий момент? — равнодушно спросил Эван. — Не лучше ли подождать окончания войны?
— А будет ли это окончание? — горько усмехнулась она. — Все только началось, но уже чертовски тяжело.
— Все это так или иначе кончится, а ты, если приспособишься, сможешь выжить.
— Я не хочу выживать в мире, который мне противен. Тем более я в любой момент могу погибнуть, поэтому мне необходимо выяснить все сейчас.
— Не самое разумное решение, но кто я такой, чтобы тебя отговаривать?
— Ты мне поможешь?
Эван отвел взгляд и прошел мимо девушки, пересекая гостиную.
— Не в этот раз, Блэк. У меня сейчас много работы. — Он усмехнулся и обернулся. — Тяжело вести бизнес в то время, пока кровожадный монстр использует людей в качестве расходного материала. Сейчас мой ром пользуется спросом только в кругах темной элиты, а дела с экспортом идут довольно туго.
Розье старался заболтать ее таким образом, чтобы с легкостью отвести подозрение от своего нелепого отказа, и, кажется, это сработало.
— Ладно, разберусь сама.
— Будь осторожна.
— Как всегда.
Сиерра сухо улыбнулась и направилась к выходу. Эван молча наблюдал, как она уходит, и злился, что из-за Перси Уизли и ошибок собственного отца их отношения дали трещину. Он уже и забыл, когда последний раз прикасался к этой девушке, и не знал прикоснется ли снова.
Недлинная цепочка логических умозаключений, воспоминаний, мыслей других людей и собственная наблюдательность привели Сиерру к одной очень простой мысли: Софию Монро кто-то нарочно отравил, ведь другого объяснения тому, как скоротечно она умерла, при этом не заразив никого, кто с ней контактировал, просто не было. Сиерра знала, что драконья оспа была крайне заразным заболеванием, где одного близкого контакта в замкнутом помещении вполне хватало для того, чтобы заболеть. Если бы это касалось только Сиерры, то можно было бы собрать хлипкую теорию о крепком иммунитете, но таких было много: Андромеда, Тед, Ремус Люпин, Макс и еще парочка соседей — это лишь малая часть тех, кто общались с Софией в ее предположительный инкубационный период и после появления первых симптомов заболевания. Врачи уже посмертно назвали это чудом, а кто-то сомневался в правильности диагноза, но никто в то время не предположил то, что здоровую женщину кто-то хладнокровно убил. Синтез магической болезни был невероятно сложен и, с одной стороны, талант создавшего их зельевара заслуживал восхищения, но, с другой стороны, вызывал цепенеющий ужас. Сначала она предположила, что зелье можно и воссоздать, но позже отвергла эту теорию: такие зелья были слишком сложны в своем приготовлении, а ингредиенты крайне редки, что даже на черном рынке их было практически невозможно найти. Сиерра в теории была близко знакома с болезнетворными ядами, которые убивали чисто и не вызывая вопросов; такие зелья и сейчас гуляют на черном рынке, порождая спрос на убийства своих соперников, конкурентов и просто неугодных людей, а вот информацию об их создателях найти не просто, однако Сиерра все же решила рискнуть и наведалась в самую большую и полную после министерской библиотеку Англии. Она изучала биографии талантливых и выдающихся зельеваров несколько дней от открытия до закрытия читального зала, но находила лишь ученых с безупречной репутацией, награжденных за непомерный вклад в магическую науку современности.