— Послушай, Ремус Люпин — человек чести, и он очень тяжело переживал случившееся, так злился на Сириуса… Не думаю, что он бы стал ему помогать. Более доброго и честного человека я в жизни не встречала.
Сиерра неуверенно кивнула и на некоторое время замолчала, не решаясь озвучить свою просьбу.
— Меда, я должна тебя кое о чем попросить… Не отказывай сразу, а выслушай.
Женщина напряглась, но выдавила слабую улыбку и согласно кивнула.
— Я хочу попасть в Касл Комб — дом моей матери. Это единственное место, где могли остаться папины вещи, и я хочу на них взглянуть.
— Нет, — резко ответила Андромеда. — Это опасно, так как это одно из мест, где может появиться Сириус.
— Он же не идиот, чтобы посещать места, в которых его могут поджидать мракоборцы.
— Однако в Хогвартсе он появился самым наглым образом, присущим именно его взбалмошному характеру.
— Вряд ли он будет рисковать и менять локацию, не будучи уверенным в том, что я окажусь там. Наверняка, он ещё летом проверил этот дом.
Женщина на мгновение задумалась и под умоляющим взглядом племянницы вздохнула.
— Прошу, Меда… Я хочу хоть немного узнать свою семью. Смотрю на вас троих, и сердце сжимается от тоски, что я лишена своих родителей, и самое страшное — я практически ничего о них не знаю. Я не прошу тебя отпустить меня одну, я прошу пойти со мной.
Женщина покачала головой.
— Дора и Тэд не должны об этом знать по понятным причинам. Как только он будут заняты работой, мы отправимся туда.
— Спасибо, ты лучшая!
Сиерра просияла и крепко обняла свою тетю. Та обняла ее в ответ и устало вздохнула.
— Надеюсь, я не пожалею об этом.
Вскоре такая возможность представилась. Нимфадора упорхнула в аврорат, а Тэд отправился на пару дней к своим родителям. Андромеда максимально правдоподобно заверила мужа, что необходимость находиться рядом с Сиеррой очень веская, поэтому отправиться с ними она никак не может.
Как только входная дверь закрылась, уничтожая последнее препятствие на пути к цели, женщина хлопнула в ладони и мягко улыбнулась племяннице.
— Не передумала?
— И не рассчитывай, — заносчиво ответила девушка и скривила губы в улыбке.
— Я знала, что ты так и ответишь. Что ж, тогда нам стоит поторопиться, не хочу оставаться там дотемна.
Сиерра ловко надела чёрное пальто, закуталась в красный шарф и подала руку тете для аппарации.
Заснеженный Касл Комб встретил гостей непривычной оживленностью. Всюду сновали компании людей, а с площади — возле высокой роскошной ели, толпились дети: их заливистый смех и радостные визги вселяли невероятное тепло и уют. Случайные прохожие оборачивались, увидев незнакомые лица, но вскоре их внимание таяло, словно снег от первых лучей солнца.
— Приняли нас за туристов, — озвучила свою мысль Андромеда.
Сиерра кивнула и по пути принялась рассматривать деревню. Она помнила эти крохотные дома, тесно пристроенные друг к другу, помнила эту статую посреди площади, установленную в честь основателя Касл Комб, помнила и скользкую брусчатку, на которой зимой не раз падала. Из ближайших кофеен исходили разнообразные удивительные ароматы, так и манившие зайти внутрь. Жители, встречаясь на улице, доброжелательно улыбались друг другу и заводили непринужденные беседы, словно были членами одной большой семьи.
Сиерра смотрела на резвящихся в снегу детей и с тоской в сердце вспоминала себя: ещё девять лет назад на их месте была она и также весело играла в снежки со своим самым верным и надёжным другом — мальчишкой по имени Макс. Когда они проходили мимо его прежнего дома, Сиерра остановилась и стала вглядываться в окна, гадая, как он сейчас и по-прежнему ли живет здесь.
— Все в порядке?
Андромеда мягко опустила руку на плечо племянницы.
— Да, просто чертовы воспоминания, — прошептала девушка и закрыла глаза, втягивая в себя свежий морозный воздух, пропахший запахом жаренных каштанов и кофе.
— Мы можем вернуться домой в любое время.
— Нет, — строго сказала Сиерра и нахмурилась. — Я должна сделать то, зачем пришла сюда.
Чем дальше путницы шли, тем людей становилось меньше. На окраине дома редели, уступая место холмам и бескрайнему лесу, и у самой его кромки показался до боли знакомый особняк. От его ветхого и тоскливого вида у Сиерры сжалось сердце, ведь она помнила дом другим: большим, светлым и уютным, а участок — аккуратным.
Железная дверь ограды протяжно заскрипела, впуская их внутрь. Сиерра остановилась возле грязного заброшенного фонтана и едва подавила горячие слёзы, что уже давно просятся наружу.
Андромеда протянула племяннице ключи от дома и вопросительно вскинула брови.
Внутри все было ещё хуже.
Плотный слой пыли обволакивал каждую поверхность мебели, которая от холода и сырости потеряла первозданный вид роскоши. Сиерра прерывисто вздохнула, осмотревшись.
— Все на своих местах, как будто мама не умирала, а я не покидала свой дом на долгих девять лет.
Женщина не знала, что ответить, поэтому лишь молча кивнула и подошла к окну.
— Я не стану ходить за тобой по пятам, как надзиратель, — произнесла она. — Я не имею права отбирать у тебя этот момент.
— Спасибо.
Сиерра грустно улыбнулась и прошла к лестнице. Половицы протяжно заскрипели под весом ее тела, и на миг девушке показалось, что они непременно провалятся, но этого не произошло. Она заглянула в свою спальню и замерла на пороге.
Аккуратно заправленная постель, но игрушки так и остались разбросанными по всему полу, словно никто не уходил на долгие годы. Сиерра осторожно подняла с пола свою любимую дорогую куклу, которую ей на день рождения подарил папа, и осторожно присела на край кровати. Пружины издали недовольный скрип, но девушка этого не заметила, вглядываясь в голубые глаза темноволосой куклы.
« — Она так похожа на тебя, Сиерра, — с ласковой улыбкой произнёс Сириус.
— Она гораздо красивее меня, — обиженно буркнула темноволосая девчонка с двумя косичками.
— Не глупи, детка, ты вырастешь и станешь ещё краше, чем она.
— Обещаешь? — Девчонка взглянула на своего отца глазами, полными наивной надежды.
— Разумеется. Ты ведь знаешь, что я всегда сдерживаю обещания?»
Нахлынувшие воспоминания сдавили грудную клетку волной подступающих рыданий. Сиерра обняла куклу и зажмурмлась, сдерживая горячие слёзы, но они так сильно разъедали глаза, что девушка больше не могла сопротивляться. Шмыгнув носом, она стала тихонько хныкать, а слёзы все текли и текли…
Спрятав уже не такую красивую, как раньше, куклу в сумку, Сиерра бросила последний взгляд на комнату и вышла, тихонько закрыв за собой дверь.
В спальне мамы тоже не было никаких изменений: на столике возле зеркала так и остались лежать различные косметические принадлежности. Взгляд зацепился за красивый флакон жутко дорогих духов, которые мама так любила. Сиерра не удержалась и брызнула ими на своё запястье, после чего в нос ударил нежный запах жасмина — так пахла мама.
— Если бы я знала, что это так больно, то ни за что бы не вернулась сюда, — прошептала девушка, но все же убрала флакон в свою сумку.
В шкафу по-прежнему висели ее вещи: платья из роскошного шелка, строгие костюмы, а внизу выстраивались в два ряда туфли на умопомрачительной высоты каблуках.
— Явно я пошла не в тебя, матушка, — усмехнулась она и закрыла шкаф.
Сиерра подошла к окну и устремила взгляд вдаль, где бесконечным бело-зелёным полотном расстилался лес.
Немногочисленные вещи Сириуса она отыскала на чердаке. Они уместились всего в две коробки, и от этого внутри стало очень грустно. Неужели это все, что от него осталось? И вот теперь это здесь: всеми брошенное пылится на чердаке в богом забытой деревне.
Не обращая внимание на холод, Сиерра уселась на пол и стала осторожно рассматривать содержимое коробок.
Внутри было много барахла: какие-то значки, флаеры с концертов, плакаты, но попадалось и кое-что интересное. Например, виниловые пластинки The Beatles, Queen, Led Zeppelin, AC/DC и Pink Floyd, которые, судя по их плачевному состоянию, были самыми любимыми. Гриффиндорский шарф, который, казалось, до сих пор источал запах Сириуса Блэка. Сиерра прислонила его к лицу и втянула воздух поглубже, почувствовав знакомый аромат резкого парфюма и табака. Чуть ниже лежала тяжелая косуха с звенящими заклепками и ремнями, потертая от времени, но видно, что самая любимая. Сиерра так и представила, как юный Сириус Блэк, стоя в этой куртке, курит сигарету, облокотившись на байк, и клеит смущенных девчонок.