Фред неуместно прыснул.
После ужина Перси едва не бежал в свою комнату, и, как только спасительная дверь спрятала его от родни, он облегченно выдохнул и подошел к зеркалу. С той стороны на него смотрел высокий худой юноша с зализанными рыжими волосами, в дурацких квадратных очках и не менее идиотском свитере с желтой буквой «П» на красном фоне, что красовалась на груди. Чем больше он неподвижно рассматривал свой силуэт, тем сильнее презирал свою жизнь.
Какой красивой девчонке понравится этот очкастый тощий болван в обносках и именном свитере, будто мать боится однажды забыть имена всех своих отпрысков? Какая красивая девчонка посмотрит на того, у кого ни сикля за душой?
Перси медленно снял очки и стал всматриваться в свое слегка расплывающееся отражение: даже так он не стал чуть более привлекательным. Юноша яростно стянул подаренный свитер и швырнул его в раскрытые створки шкафа, а затем ногой захлопнул дверь.
Какого черта меня это теперь так волнует, думал он, сидя на краю кровати и вцепившись пальцами в волосы. Какого черта меня все это ранит? Он был больше не в силах гнать от себя эти мысли, которые вот уже которую ночь услужливо подбрасывали ему в сны совершенно нелепые картины, которые при этом делали таким поразительно счастливым, каким он не был никогда за всю свою сознательную жизнь.
Картин было много, но неизменно чудились темные волосы, серые глаза и ямочка на подбородке.
В заснеженном лесу, чей простор нахально разрезала железная дорога, ей вспоминалось детство. Жаренные каштаны, яблоки в карамели, аромат выпечки и какао с корицей, раскрасневшиеся от мороза щеки, снежинки на ресницах, подснежники, что они с Максом по весне собирали охапками в таком же лесу, что мелькал сейчас за окном. Все это было так давно, и Сиерра боялась однажды потерять эти хрупкие мгновения, навсегда стерев их из своей памяти.
— Прием! Как слышно! — заголосила Кира и улыбнулась, глядя на растерянную подругу, что уютно устроилась в углу и безучастно следила за лесным пейзажем.
— Прости, я что-то задумалась.
— Такое чувство, что ты спишь с открытыми глазами. Очень, между прочим, полезная способность. Представь, как она бы выручила на занятиях?
Сиерра улыбнулась и бросила последний короткий взгляд на чужой лес, который не имел ничего общего с ее детством.
— Удалось тебе попасть в Касл Комб? — поинтересовалась Кира, откусывая внушительный кусок от шоколадной лягушки. Блэк кивнула. — Да ладно? Как? Хочу знать все!
-Я убедила тетушку, что мне это необходимо, а для безопасности позвала ее с собой.
— Андромеда — мировая женщина! — уважительно присвистнула девушка. — А что было дальше?
— Ничего особенного, в общем-то. — Сиерра пожала плечами. — Дом в плачевном состоянии, а из вещей отца всего только две коробки, набитые, по большей части, всяким хламом. Однако, музыкальный вкус у него был отменный, я стащила пластинки магловских групп, будем устраивать рок-н-ролл вечеринки.
Купер заливисто засмеялась и довольно причмокнула.
— Господин староста повесится или повесит нас.
— Брось, он не сможет пройти в женское крыло, — усмехнулась Блэк.
В этот момент дверь купе приоткрылась, и в проходе показался Перси Уизли собственной персоной, рыжие брови которого сосредоточенно сдвинуты к переносице. Остановив блуждающий взгляд на Сиерре, равнодушие ко всему происходящему, что плескалось на самой поверхности его голубых глаз, сменилось каким-то оживлением.
— Ну вот, накликала я беду, явился… — фыркнула Купер. Перси приосанился и прочистил горло.
— Добрый день, девушки, я провожу традиционный обход, слежу за порядком.
— Проследил, что мы тут не курим, не пьем и не совокупляемся? — спросила Кира и язвительно выгнула бровь. К бледным щекам юноши прильнула кровь.
— Купер, хватит, — мягко осадила Сиерра и слабо улыбнулась на ее выражение. — Ты его смущаешь.
— Я не обращаю внимание на такие глупые шутки, у меня иммунитет.
После этих слов он вышел и закрыл за собой дверь, на несколько мгновений прислонившись лбом к ее холодной поверхности.
— Я его настолько смутила, что он даже не смог смотреть на нас? — веселилась Кира. — Глазки опустил, покраснел, как спелый томат, и быстренько свалил.
Услышав это и последующий звонкий смех, Перси мгновенно подскочил и быстрым шагом пошел прочь — как можно дальше от унизительного женского смеха.
Первые учебные дни летели, как секунды, сменяясь новыми темами, заданиями, самостоятельными работами и рефератами. Сиерра настолько сильно уставала, что никак не могла найти в себе силы и время, чтобы зайти на вкусный чай к профессору Люпину и поделиться с ним своими чувствами от посещения Касл Комб. Ей казалось, что только он, настолько близкий отцу человек, поймет ее так, как нужно.
Обычным морозным утром в Большой зал ворвались совы с охапкой писем, газет и кричалок для учеников. Сиерра с улыбкой читала письмо из дома, отвлекаясь лишь на крик миссис Уизли, которая была явно недовольна поведением близнецов; те уже в первый учебный день взорвали мужской туалет навозной бомбой и сорвали тем самым уроки.
— Я чуть не оглох, — фыркнул Джордж и демонстративно поковырял в ухе.
— И зачем так орать, будто мы разнесли Хогвартс по кирпичикам? Подумаешь, туалет… — меланхолично заявил Фред.
— И правда! Всего-то дерьмом несет до сих пор даже в гриффиндорской башне, — съязвила Сиерра.
— Зато в Слизерине и вовсе невыносимо! — радостно объявил Джордж.
— Пускай сроднятся с истоками, — поддержал брата Фред.
— Но фонтан из дерьма я вряд ли смогу когда-нибудь забыть, — усмехнулась Кира.
— Можно не за завтраком? — недовольно протянул Рон.
— А что такое, братец? — удивился Фред. — Я думал, что твой чудовищный аппетит ничего уже не испортит.
— Очень смешно, — буркнул тот.
— Говорят, Розье дня два блевал после случившегося, — засмеялась Анджелина.
— Правда? — оживилась Блэк. — Такое количество дерьма телесная оболочка уже не в силах была сдержать — вот и прет наружу.
Вокруг послышались одобрительные смешки. В этот момент в зал влетел одинокий статный филин иссиня-черного цвета, некоторое время гордо кружил над головами учеников, привлекая к себе внимание, а затем бесшумно приземлился возле Сиерры и аккуратно положил ей в тарелку письмо, после чего взмахнул крыльями и улетел прочь.
— Ответа от тебя явно не требуют, — хмыкнула Кира. — Что это?
Девушка осторожно взяла в руки свернутый пергамент и принялась его рассматривать. Бумага была явно дорогой, а само письмо опечатано. Рассмотрев печать, Сиерра прерывисто вздохнула и подняла удивленный взгляд на друзей.
— Ну же, не томи! — не сдержалась Купер.
— Это фамильная печать рода Блэк, — мрачно заключила та.
— Вот же драконье дерьмо! — выругалась подруга.
— Ну я же просил на счет дерьма! — заныл Рон, не обращая внимание на озадаченные лица братьев.
— Ты бы лучше сама не открывала, а отнесла Макгонагалл или лучше Дамблдору, мало ли что там… — предостерег Джордж.
— Знаешь, дорогуша, твой папаша, видимо, совсем обезумел, если присылает письма вот так в открытую, — заключил Фред.
— Мы не знаем наверняка, что это Сириус, — ворчливо ответила Кира.
— А кто? — передразнил ее Фред. — Бабуля с наступающим днем рождения решила поздравить?
— И то, и другое — самый настоящий абсурд.
Джордж задумчиво почесал лоб.
Сиерра, почти не слушая друзей, сверлила злосчастную печать долгим томительным взглядом, а затем, подняв его, встретилась глазами с Перси Уизли, что сидел неподалеку и заинтересованно рассматривал ее.
Пока все спорили стоит ли открывать письмо, девушка решительно сломала печать и развернула лист пергамента. Ребята замерли в ожидании, но ничего не произошло, однако Сиерра жадно уставилась в черные строчки, написанные ровным витиеватым почерком.
Здравствуй, Сиерра!
Не думаю, что ты меня помнишь, а благодаря твоей тетушке, наверное, знаешь как жестокое чудовище. Я не обижаюсь, так как многими своими поступками действительно не горжусь. С годами, проведенными в одиночестве, мне удалось переосмыслить свою жизнь. Все мы после смерти ответим за свои грехи, и я, как никогда, приближаюсь к этому роковому порогу.