Сиерра решительно сделала шаг навстречу, прекрасно зная, что этот ровный равнодушный тихий голос скрывает нечто иное — то, что юноша не хочет показывать ей, чтобы не терять лицо в этот чертов последний раз. Она обхватила теплыми дрожащими пальцами его лицо и развернула, вынуждая посмотреть себе в глаза. Сиерра попыталась улыбнуться, но сквозь удушливые рыдания, что комом стояли в груди, улыбка вышла жалкой. Тогда она приблизилась к нему и, встав на носочки, поцеловала в губы, чтобы навсегда запомнить их вкус. Перси, помедлив, ответил, чувствуя во рту соленый привкус ее слез. Она целовала его медленно и трепетно, вкладывая в этот поцелуй все то хорошее, за что была ему благодарна. Она его теряла сейчас, он же ее потерял давно, и этот день, в котором они стали друг другу никем, размазался причудливым узором туши на румяных щеках. Девушка отстранилась и, не оборачиваясь, пошла прочь, все ускоряя и ускоряя шаги, которые вскоре превратились в бег. Это было бегство от собственных мыслей, от собственной боли, что вот-вот разорвет ее изнутри.
Сиерра остановилась возле лестницы и, опершись на перила, села на ступени, едва не потеряв равновесие, и, спрятав лицо ладонями, дала волю слезам. Они душили ее, заставляя захлебываться собственной горечью, пока не превратились в беззвучные рыдания. Если бы она знала, что влюбляться «не в тех» людей, это так больно, то никогда бы не позволила себе такую слабость. Но теперь, думала она, я буду умнее и больше не позволю этому глупому сердцу брать верх над трезвым голосом разума.
На ее плечи лег теплый пиджак. Сиерра вздрогнула и подняла заплаканные глаза. Джордж ловко уселся рядом с ней и молча смотрел куда-то вперед, пока девушка изучала его непроницаемое выражение лица. Шмыгнув носом, она поплотнее закуталась в пиджак, вдыхая в себя за столько лет ставший родным запах.
— Если ты хочешь сказать, что был прав и предупреждал меня обо всем, то не утруждайся, мне это не нужно, — хриплым голосом произнесла Сиерра.
— Я знаю, что тебе нужно не это. Тебе нужен друг.
Парень посмотрел на нее таким теплым взглядом, что хотелось укутаться в него, словно в любимый теплый свитер, и хотелось верить, что один этот взгляд заберет всю боль. Сиерра положила голову ему на плечо и позволила себе на сегодня последнюю слабость — беззастенчиво плакать и дать себя пожалеть. Они довольно долго просидели в тишине, обдумывая все, что случилось. Джордж гладил ее по руке и терпеливо ждал, когда она сможет собрать себя по частям. Когда всхлипы и дрожь стихли, он осторожно повернулся и стер большими пальцами еще не высохшие дорожки слез на ее щеках.
— Посмотри на меня, Си, — негромко попросил он. Девушка подняла на него уставший взгляд.
— Ты самая замечательная, и мне жаль, что Перси не смог сберечь то, что имел, потому что и вовсе не понимал, как же ему повезло.
Эти слова, сказанные, чтобы утешить, ранили еще сильнее. Ведь Джорджу не повезло, и знал бы он, как она хотела, чтобы все сложилось иначе с самого начала! Чтобы подходящие друг другу люди всегда взаимно притягивались.
— Ты вовсе не обязан быть моей жилеткой.
Смутившись, Сиерра отстранилась и зябко поежилась.
— Я просто всегда буду рядом с тобой. Всегда. Запомни это, — твердо сказал Джордж.
Он проводил ее до спальни задолго до окончания вечера. Сиерра остановилась ненадолго и, оставив короткий поцелуй на щеке друга, не оглядываясь, скрылась за дверью спальни. А уже там, прижавшись спиной к шершавой деревянной поверхности, скатилась на пол и разрыдалась. В порыве эмоций она распустила непослушный каскад волос, бросив заколку, украшенную изумрудами, куда-то на пол, где она жалобно звякнула, затем схватила подушку и изо всех сил колотила ее кулаками, пока перья картинно не закружили вокруг. Они так медленно опускались на пол, что Сиерра на мгновение замерла, наблюдая за их движением, но, когда наваждение спало, уткнулась лицом в ту самую растерзанную подушку и закричала что было сил, будто это могло помочь выпустить наружу всю эту нечеловеческую боль. Она кричала и рыдала, заглушая подушкой свой отчаянный крик, словно таким образом ограждая других от разрушительной волны, что та несла. Так, девушка не заметила, как обессиленно погрузилась в тревожный сон.
Утром Сиерра еле разлепила опухшие глаза и тяжело вздохнула, когда осознала, что все произошедшее вчера — это не дурной сон. Новый день принес головную боль и отсутствие желания вообще вылезать из постели.
— Я слышу твое недовольное сопение, прекращай придуриваться, что не спишь, — смешливо фыркнула Кира и нахально раздвинула тяжелый полог.
Сиерра поморщилась от яркого света, что бил по глазам, и накрыла голову одеялом.
— Вчера произошло какое-то дерьмо, да? — участливо спросила Купер, заведомо зная правильный ответ. Ее подруга что-то нечленораздельно промычала, а затем резко сбросила одеяло и слезла с кровати. Босые ступни неприятно холодил пол, но девушка, не обращая на это внимания, направилась к зеркалу. Казалось, женская спальня должна была быть совсем другой: чистой, светлой, аккуратной — чтобы каждый предмет имел свое собственное место. Эта же комната была совсем другой: всюду были разбросаны вещи — в частности Киры, стол завален учебниками, пергаментами, сломанным перьями, а на деревянной поверхности всюду мирно покоились чернильные кляксы. Стены увешаны плакатами любимых музыкальных групп, и единственная вещь, что находилась в порядке — старый проигрыватель со стопкой виниловых пластинок. Казалось, что с этих вещей сдували даже малейшие пылинки.
— В моем словаре бранных слов нет подходящего понятия, чтобы описать весь кошмар вчерашнего вечера, — со вздохом ответила Сиерра, пытаясь расчесать спутанные волосы.
— Хватит раздирать волосы, ты так облысеешь! Они не виноваты в том, что у тебя проблемы, — возмутилась Кира и настойчиво перехватила расческу. — Лучше расскажи обо всем.
Сиерра вздохнула и позволила подруге аккуратно касаться своих волос. Эти действия почему-то ее успокаивали.
— Мы с Перси расстались, — выпалила она на выдохе. — Это непростое решение, которое далось нам обоим очень тяжело, и я благодарна ему за то, что он рационально подошел к вопросу, что позволило нам разойтись без сцен.
— Ты сейчас как будто зачитала мне какой-то сухой отчет, — ответила Кира.
— А что ты хочешь услышать? — возмутилась Сиерра и уставилась на отражение подруги в зеркале.
— Твои мысли и чувства, а не попытку поскорее от меня избавиться. Если бы я плохо тебя знала, то решила бы, что ты мне не доверяешь, но я хорошо тебя знаю, и за этой равнодушной интонацией и идиотскими фактами ты пытаешься спрятаться. Но со мной ты не должна прятаться. Твои проблемы — это мои проблемы, ясно? Иначе я тебе сейчас уши оторву.
Сиерра засмеялась.
— Мне просто тяжело возвращаться туда даже в мыслях. Мы поняли, что живем в разных мирах, которым не суждено соединиться. И я искренне надеюсь, что этот путь, которым он идет, сделает его счастливым.
— И что ты будешь делать? — спросила Кира, заплетая подруге красивую косу.
— Жить дальше, — грустно улыбнулась та. — Буду хорошо учиться, закончу школу, поступлю в академию, а дальше черт знает, что будет.
— А Джордж?
— А что он? — Блэк пожала плечами. — Вчера в очередной раз я ненавидела себя за то, что не могу сделать выбор в его пользу. Ты бы знала, как это убивает!
— Возможно, однажды ты сможешь открыть ему свое сердце, просто еще не пришло время.
— Я не стану делать Джорджа своим пластырем, — решительно покачала головой девушка. — Он заслуживает большего, чем залечивать мои душевные раны.
— Я и не говорю, что нужно сейчас кидаться ему в объятия, дай себе время, а оно-то уж расставит все по своим местам. Ну, твоя прическа готова! Принимаю жалобы и предложения.
Кира выжидающе скрестила руки на груди, а Сиерра в это время пристально разглядывала свои волосы со всех сторон.
— Знаешь, у твоей дочери точно будут самые крутые прически в стране, — вынесла вердикт та. Купер радостно заулыбалась и даже подпрыгнула на месте.
Чтобы отвлечься от дурных мыслей Сиерра плотно занялась учебой и собственными научными проектами, чтобы свободного времени практически не оставалось, а к ночи едва хватало сил доползать до постели. Она наотрез отказалась отмечать свой день рождения, ссылаясь на занятость, и во время написания очередного эссе из стопки пергаментов вывалился один. Перси тогда написал ей впервые за несколько недель и поздравил с днем рождения, а она потом весь вечер в самом конце библиотеки пряталась за стопкой книг и тихонько плакала, чтобы никто не увидел и не услышал.