— Тогда ты знаешь ответ на свой вопрос, — ответила она, массируя виски. — Дай лучше мне зелье против похмелья, пока я не умерла здесь в муках.
Купер хмыкнула и бросила подруге склянку. Та поймала ее с завидным мастерством и тут же осушила до дна.
— И все же из тебя мог бы получиться непревзойденный ловец, — заметила Кира.
— Если бы я мечтала быть размазанной по газону бладжером, то обязательно бы попытала счастье, — язвительно заметила Сиерра и рухнула обратно на подушку.
Через час боль отступила окончательно, и состояние значительно улучшилось. Сиерра оделась, накинула на плечи куртку и побрела на перекур. Она прекрасно помнила события прошлого вечера, но почему-то совершенно не стыдилась их. Девушка убедила себя в том, что таким образом вся ее боль и обида нашли выход наружу, но также она знала наверняка: больше это повториться не должно.
Когда она только закурила, Розье, словно следил за ней, медленно подошел и молча поджег сигарету. Они стояли рядом, будто абсолютно ничего не произошло, вдыхали и выдыхали дым, который ветер тут же рассеивал.
— Надеюсь, сейчас-то ты не сбежишь и не разочаруешь меня окончательно? — язвительно поинтересовался Эван.
— А не надо было очароваться изначально, — фыркнула Сиерра.
— Мы можем обо всем забыть, — буднично произнес он. Она перевела на него взгляд.
— Пожалуй. Мне сейчас совершенно не нужны новые неприятности, так как я два месяца назад болезненно закончила отношения.
— Заметано. — Он протянул ей руку. — Я не поцелую тебя, пока ты сама меня об этом не попросишь.
Сиерра с готовностью пожала его руку.
— Не попрошу.
Он ей ухмыльнулся и бросил себе под ноги догорающий окурок. С этого договора все и началось.
Сначала казалось, что ничего не изменилось: все те же перекуры по вечерам, которые незаметно стали длиться дольше обычного, те же короткие взгляды в коридорах или Большом зале, приветственные кивки и невидимые даже для самых прозорливых, едва уловимые, почти случайные касания в толпе. Сиерра не заметила, как стало абсолютно нормальным — искать его взгляд среди сотен других и всегда находить его. Эван Розье ненавязчиво был рядом и давал проживать эту боль мягко, будто подстелил пуховую перину перед тем, как Перси столкнул девушку вниз.
Трансфигурация никогда не давалась Сиерре легко, поэтому, когда Макгонагалл распределяла парные проекты между учениками, она ничуть не удивилась выбору.
— Мисс Блэк будет с мистером Розье. Надеюсь, вы будете вести себя как образованные и воспитанные люди, не оглядываясь на разные факультеты. Я жду от вас результата — это прежде всего возможно только при командной и слаженной работе.
Эван ухмыльнулся.
— Даже не знаю, профессор, как смогу выдержать столько времени наедине с Блэк.
Сиерра закатила глаза.
— Кому из нас еще придется «выдерживать», это большой вопрос.
Они любили поддерживать легенду о весьма прохладных взаимоотношениях, хоть многие не раз видели их вместе. Это делалось даже не из соображений привычки или безопасности — скорее просто забавляло притворяться.
Однако Макгонагалл не успела ответить, так как профессор Стебль попросила ее выйти ненадолго в коридор. Там они негромко что-то обсуждали, после чего профессор трансфигурации вернулась в кабинет, сжав губы в одну тонкую линию.
— Открывайте параграф пятьдесят, самостоятельно изучите его и законспектируйте, а вы, мисс Блэк, пройдемте со мной.
— Что-то мне это не нравится, — пробурчала Кира.
Сиерра пожала плечами и с делано равнодушным видом направилась вслед за преподавателем. Они шли довольно долго, петляя по узким коридорам и переступая множество ступеней, пока не оказались возле кабинета директора.
— Что происходит? — Она нахмурилась и встала, как вкопанная, не предпринимая ни одной попытки, чтобы подняться по винтовой лестнице. — Я ничего не сделала.
— Я знаю, Сиерра. Давай зайдем внутрь, и там тебе все объяснят.
А внутри помимо Дамблдора восседал низенький плотный мужчина в деловом костюме, штаны его держались лишь на широких подтяжках, и, вставая, он поправил ремень, будто стараясь скрыть необъятный живот.
— Сиерра, этот человек — нотариус семьи Блэк, его зовут Мэйсон Кликберн.
Мужчина улыбнулся и торопливо вытер ладони о коричневые брюки.
— Мисс Блэк, рад с вами познакомиться, жаль, правда, что при таких обстоятельствах… Я ведь работал на вашу семью целых девятнадцать лет!
— Что за обстоятельства? — спросила девушка, хмурясь и игнорируя протянутую руку.
— Вы присядьте, — лебезил он, отодвигая ей стул.
— Спасибо, я постою, — холодно ответила она.
— Как скажете, — растеряно ответил Кликберн и тоже остался стоять. — Видите ли, я пришел сюда, чтобы донести печальную новость… Госпожа Вальбурга Блэк, да упокоится ее душа с миром, покинула нас вчера днем.
Сиерра сглотнула тяжелый ком в горле и почувствовала, будто фамильный перстень передавил ей палец.
— Вы могли знать, что госпожа долго болела, и вот, к сожалению, болезнь победила, даже несмотря на то, какой сильной была эта великолепная женщина!
Сиерра была почти уверена, что Кликберн либо было до беспамятства влюблен в Вальбургу, либо страшно ее боялся, а, возможно, имело место быть и то, и другое.
— Я как ее нотариус был обязан встретиться с вами лично, чтобы огласить завещание. Поскольку, — он надел на крупный нос маленькие круглые очки и сломал фамильную печать, — мисс Сиерра Блэк одна из немногих прямых родственников госпожи Вальбурги Блэк, и по ее воле, все имущество завещается вам. В этом числе: фамильный особняк рода Блэк, что находится по адресу: город Лондон, площадь Гриммо, 12, золото и деньги, что лежат в банковской ячейке Гринготтс, вся мебель, картины и прочие предметы искусства, что находятся в доме, а также домовой эльф по имени Кикимер. Все это, — он поднял голову и уставился на девушку маленькими алчными глазами, — теперь принадлежит вам. Вы имеете право отказаться от всего в пользу магического правительства Англии. Если же согласны с завещанием и не желаете его оспорить, прошу вот здесь, — мужчина указал на галочку в договоре, — и здесь поставить свою подпись. Поскольку вы уже совершеннолетняя, то этим всем можете распоряжаться без уведомления законного опекуна.
Сиерра безвольно поставила размашистую подпись там, где это было необходимо, а затем подняла стеклянный взгляд на мужчину.
— Когда будут похороны?
— О! — спохватился нотариус. — Церемония прощания будет проходить завтра, я сейчас запишу данные…
Пока тот суетился, Сиерра подняла вопросительный взгляд на своего декана. Та, тяжело вздохнув, одобрительно кивнула, позволяя отсутствовать на занятиях. Девушка на ватных ногах добрела до еще пустого Большого зала. Колокол должен был прозвенеть еще через несколько минут, после чего ученики сползутся на обед. Вопреки всему рядом кто-то сел. Сиерра подняла голову и увидела Эвана: юноша без стеснения уселся на скамью за гриффиндорским столом.
— Вальбурга умерла.
— Да. — Девушка кивнула. — Как ты узнал?
— Видел Кликберна. К тому же, пару недель назад мать писала мне, что та стала совсем плоха, а тут еще и ее нотариус в школе, вот я сразу и смекнул.
— А почему ты не на занятии?
Розье усмехнулся.
— Макгонагалл-то была с тобой. Я написал конспект и свалил.
Сиерра смешливо фыркнула, но глаза ее оставались печальными.
— Ты расстроена?
— Мы почти не были знакомы. — Блэк пожала плечами.
— Однако ты носишь фамильный перстень, и все сбережения и недвижимость, я полагаю, достались тебе. Это означает, что Вальбурга любила тебя, насколько позволял ее извращенный разум. К тому же, все знали, что Сириус был ее любимчиком, а ты его единственная дочь — все, что от него осталось.
Сиерра прерывисто вздохнула.
— А про наследство ты откуда знаешь?
— Блэк, поверь мне, ваши дальние родственники уже год делят ее имущество, моя мать тоже рассчитывала отхватить кусок, но Вальбурга четко дала понять, что отдаст все только кровному родственнику. Раз это не Сириус, то остаешься только ты.