— Дразнишь.
Розье и его прикосновения стали убежищем от всех проблем, словно он был способен закрыть ее собой и принять каждый точечный удар на себя. Конечно, это было не так, но ей хотелось хоть на мгновение поверить в сладкий обман.
Уже задолго после они лежали рядом и молча смотрели друг другу в глаза, и Эван осторожно водил пальцами по ее волосам.
— Я хочу нарисовать тебя, — негромко произнес он.
— Сейчас? — изумилась девушка. — Мне кажется, для этого надо как минимум подобающе выглядеть.
— Сейчас ты более настоящая, чем когда-либо: расслабленная и живая.
— Ты художник, тебе виднее, — улыбнулась она.
Пока Эван доставал из шкафа холст и кисти, Сиерра надела форменную рубашку, поправила всклоченные волосы и приготовилась позировать. Юноша довольно легко смог показать ей правильную позу, и некоторое время девушка сидела неподвижно, чтобы Розье смог четко зарисовать мимику. Сиерра наблюдала за ним: красивое лицо, усыпанное родинками, сосредоточено, и взгляд стал непривычно серьезным, будто вмиг спало все озорство, он периодически поднимал на нее взгляд и вновь опускал его на холст, увлекшись своей работой. Эван ловко касался кистью белого листа и лишь иногда озадачено кусал губы.
— Можешь расслабиться, — спустя пару часов произнес он.
Сиерра улыбнулась и грациозно, словно кошка, улеглась на его постель. Ей нравилось за ним наблюдать, ведь именно в этот момент Эван впервые начал раскрываться ей не просто как красивый заносчивый мальчишка, но и как романтичная и тонкая натура, которую он так тщательно скрывает за личиной высокомерия. И к Эвану, которого она сейчас видела перед собой, девушка испытывала странную и нетипичную нежность. С этими размышлениями она не заметила, как задремала. Из глубокого сладкого сна ее вывело осторожное прикосновение к плечу. Открыв глаза, Сиерра тут же выпрямилась, совершенно не понимая, как так получилось.
— О, Мерлин, я заснула?
Розье улыбнулся краешком губ.
— Не стал тебя будить, ты слишком мило спала.
Смутившись, девушка потерла заспанные глаза и перевела взгляд в окно: уже начинало светать.
— Ох…
— Зато я закончил твой портрет, — объявил юноша. — Хочешь взглянуть?
— Спрашиваешь еще! — фыркнула девушка и уселась поудобнее.
— Мне показалось, ты торопилась… — издевался он. Сиерра цокнула языком.
— Не будь задницей, Розье.
Посмеявшись, юноша протянул ей оформленный холст. Взглянув на себя, Блэк ахнула. Густые темные волосы небрежно касаются обнаженного плеча, с которого так органично сползла рубашка, глаза словно лучатся огнем, губы выглядят соблазнительно припухшими, и весь ее образ буквально кричит о льющейся через край страсти. Девушка подняла на Розье удивленный взгляд.
— Ты и правда видишь меня такой?
Эван ухмыльнулся и привычным жестом запустил тонкие пальцы в кудрявые волосы.
— Ты такая и есть на самом деле, Блэк. Прекрасная, удивительная, манящая, страстная.
Сиерра не нашлась, что ответить и просто молча пялилась на свой потрет, до конца не веря, какими глазами на нее смотрит совершенно чужой человек.
— Если нравится, это мой тебе подарок.
— Шутишь? — фыркнула она. — Разумеется нравится! Спасибо, Эван.
Она неловко повела плечом, осознав, что впервые за всю жизнь назвала Розье по имени. Юноша тоже обратил на эту деталь внимание и ухмыльнулся.
— Новый этап наших отношений?
Девушка закатила глаза.
— Естественно ты не мог промолчать. — Она цокнула языком. — У наших отношений нет этапов, они просто есть.
Эван улыбнулся.
— Я никогда не промолчу, если мне есть что сказать.
В гриффиндорскую башню Сиерра вернулась ближе к завтраку и еще раз с удовольствием развернула аккуратно упакованную картину. Та девушка напротив будто была совсем другой, совсем чужой — лучшей версией себя. Сиерра хотела бы быть ею, но ощущала себя все еще разбитой и сломленной.
— Откуда эта красота? — присвистнула Кира на выходе из ванной комнаты. — Хотя не отвечай, я сама угадаю! Если тебя не было всю ночь, значит ты была в змеином логове. — Она хмыкнула. — И что же, этот кудрявый идиот небезнадежен?
— Я действительно выгляжу так? — поинтересовалась Сиерра, игнорируя все колкости в адрес Розье. Купер пожала плечами.
— Он тебя видит именно такой.
Девушка еще некоторое время рассматривала свой потрет, а затем аккуратно запечатала его и бережно убрала в чемодан, уже прикидывая, на какую стену повесит его в своем доме в Касл Комб.
Несмотря на все пережитые нервные потрясения, экзамены прошли легко и с наилучшим успехом: учителя не ставили перед собой целью «завалить» студентов, но поблажек не делали никому, каждый получил ровно ту оценку, на которую смог получить знания. Лишь только завершающий этап турнира и выпускной вечер с вручением аттестатов отделял Сиерру от возвращения домой, где ее ждали множество дел.
Незаметно подкралось двадцать четвертое июня. Гарри заметно нервничал и по синим кругам под глазами Сиерра сделала вывод, что он совсем не спал. В этот раз не было подсказок, не было никакой помощи — только лишь неизвестность. Поле для квиддича трансформировали в огромный лабиринт, что скрывал в себе не только заветный победный кубок, но и множество монстров и загадок, с которыми придется столкнуться на пути к нему. Близнецы по-прежнему беззаботно делали ставки, а Сиерра едва могла реагировать на все, что происходит вне пределов лабиринта. Она напряженно всматривалась вперед и с ужасом вцепилась в перила, когда увидела первый сноп красных искр, оповещающий о необходимой кому-то помощи.
— Это что Делакур и… Крам? — ахнула Кира. — Крам выбыл?
— Охренеть, — удивленно пробормотал Фред. — Многие проиграли кучу галеонов.
— Это сейчас означает, — хмыкнул Джордж, — что Хогвартс уже в любом случае победил?
Сиерра нервно прикусила губу. Но спустя томительно долгое время она увидела Гарри с кубком в руке, и весь стадион разразился в громогласных аплодисментах, криках и улюлюканьях. Но несмелая улыбка на лице девушки раньше всех сменилась на гримасу ужаса: Гарри опустил голову и плакал над неподвижным телом Седрика Диггори. Раздался полный боли и отчаяния крик отца Седрика: мужчина упал на колени рядом с сыном и все еще верил, что тот жив, трогал его, тряс за плечи, но вскоре, разглядев в выцветающем взгляде лишь пустоту, обнял того и разразился в безутешном крике. Сиерра почувствовала, как мурашки покрывают все ее тело, а ноги словно пригвоздили к земле. Внутри лабиринта произошло нечто страшное. Кира прислонила ладонь к губам и не веря качала головой. Даже близнецы не находили слов и просто молча смотрели на убитого горем мужчину с телом собственного сына на руках.
В шуме толпы и абсолютной неразберихе Сиерра успела заметить, как Аластор Грюм незаметно для остальных уводит Гарри подальше — куда-то к школе. Интуиция буквально кричала о том, что все это происходящее слишком неправильно, поэтому, воспользовавшись суматохой и всеобщим безумием, девушка ринулась за ними. Она старалась бесшумно петлять за беглецами по коридорам, изо всех сил вцепившись в свою волшебную палочку. Блэк остановилась возле плотно закрытой двери кабинета Аластора Грюма. Она прислонила к ее поверхности ухо и прислушалась: внутри раздавались отголоски разговора, но слов девушка разобрать не могла, поэтому, сделав глубокий вдох, резко распахнула дверь. То, что она увидела внутри, заставило ее оцепенеть: привязанный к стулу Гарри беспомощно наблюдал за профессором защиты от темных искусств. Сиерра заметила, что он внезапно стал заметно стройнее, а потертый и видавший виды плащ висел на нем, словно на вешалке. Когда Грюм обернулся и посмотрел на девушку знакомым ей лицом, она округлила глаза и остолбенела.
— Мисс Блэк, — протянул он бархатным голосом и с удовольствием откинул соломенную челку с лица. — Я рад, что вы почтили нас своим визитом.
— Какого… черта… — выдохнула она и нацелила на молодого мужчину волшебную палочку. Тот засмеялся и не предпринял ни одной попытки ее обезоружить.