Она испуганно поднимает взгляд, когда я бесцеремонно упираюсь подошвой кроссовок в край парты прямо напротив её лица. Антону хватило лишь одного моего взгляда, чтобы засунуть язык в жопу и молчать.
— Чего не здороваешься, сестренка! Мы же почти семья, если моя ненаглядная мамочка прыгнула в койку твоему отцу! Надеюсь, хотя бы тебе досталась горсть её внимания. Ты заметила, что за эту неделю ты ни слова мне не сказала, хотя за моей спиной рот открываешь похлеще моей мамашки над членом твоего бати? По-моему, это как-то неправильно, ты не считаешь? — Сейчас я только играюсь, милая, позоря тебя перед всем классом. Ведь все знают историю моей шлюхи-матери, которая бросила меня совсем малышкой. А она, оказывается, к другому мужику переметнулась. Прикинь, что о тебе подумают? И ты, а не я, будешь дочерью шлюхи. Ведь мне что-то подобное сказать просто побоятся. Охуенное чувство вседозволенности. — Может, ты уже поднимешь свой незамутненный взгляд от парты и посмотришь мне в глаза? Прояви характер хоть раз мне в лицо, а не за спиной, натравливая на меня братков банды. А знаешь, что теперь с ними будет? — дожидаюсь заинтересованного взгляда исподлобья и весело продолжаю. — Их перережут, как щенков! По твоей милости! А тебе и плевать. Но мне не плевать. — Мой игривый настрой слетает, стоит мне сжать в кулак её накрученные в огромные кудри волосы, сминая прекрасную прическу. Моя мать любила такие. Стала ясна еще одна причина моей ненависти к ней. — Мне глубоко не плевать. И решим мы с тобой все конфликты сегодня после школы, за курилкой. И попробуй только не явиться. Я приду к тебе домой и испизжу тебя в слюни прямо перед твоим папочкой и мамочкой. И мне даже ничего за это не будет, потому что твой батя до усрачки боится моего. Круто быть протеже Главы самого сильного района, правда?
И я отпускаю её волосы, со всей силы толкая на нее парту, от чего девчонка с криком подается назад и падает со стула, вызывая всеобщий смех.
Если я правильно все рассчитала, это окончательно выбьет её из колеи. И на встречу она придет не одна. Господи, только бы эта поехавшая так и сделала! Мне же больше ничего и не надо. Один прокол! Всего-лишь один прокол Востока и все. Пиздец им!
Она поднимается неуверенно, с помощью напуганного до ужаса Антона, но взгляд. Господи, этот злой взгляд полностью поехавшего человека обещает мне все кары господни. Но я только улыбаюсь ей, потому что, милая, буря пришла. И имя твоей буре — Рудислава.
Она уничтожит всё, что ты любишь.
Она пришла вовремя, что добавило пару плюсиков в её карму. Но пришла не одна, на что я и рассчитывала. Слава богу, эта дурочка сделала все так, как я и хотела. Мне большего и не надо!
— Чё, больше братков пойти избивать невинную невинность не согласились? — Всего-то десять. Никчемные крупицы. — И правильно сделали. — Улыбаюсь я, и из-за угла школы появляется армия Севера в тридцать человек. — Схватить, скрутить, обезвредить. На них не должно быть ни царапины.
— Поняли, Принцесса, — усмехается Волк, самый главный в их компашке, давая отмашку парням, что уже разминали кулаки. По виду парней из Востока было видно, что они уже трижды пожалели, что согласились на это дерьмо.
— Вот как оно бывает, милая, — улыбаюсь я, наблюдая, когда ребятки уверенно, быстро и красиво скручивают парней Востока. Вот твой билет в никуда — реальное нападение на гражданских. Всему востоку пришел конец из-за прихоти маленькой, глупой девочки. Я обо всем позабочусь, милая. Абсолютно обо всем! — Когда идешь против системы, будь готова, что система пойдет против тебя. — И я уверенно зажимаю кастет ладонью левой руки, подходя ближе.
Она дрожит, в панической истерике наблюдая за тем, как брыкаются братки её отца, но сделать ничего не может. Тебе уже давно пора просить о моей милости. Но стоит только ей открыть рот, как его закрывает мой кулак. Хук левой у меня всегда был отменным. Железо проезжается по нижней челюсти, и я слышу стук зубов, цепляет верхнюю губу, разрывая её, и добивает нос.
Тишину площадки разрывает нечеловеческий ор, и она заваливается на спину, полными ужаса глазами смотря на меня. Обожаю этот взгляд снизу-вверх, когда человек понимает, что ему пришел конец.
— Не убивай…
— О боже! — картинно вскрикиваю я, услышав это жалкое мяукание. Милый ты мой котенок! — Упаси господи, убивать тебя! Это же такой грех на душу. Я просто тебя покалечу. Изобью в мясо. В детстве тебя, видимо, не били никогда, так я восполню это упущение за годы вперед. Теперь ты чувствуешь, милая, — мой кроссовок опускается на её живот, и тело девчонки заходится в предрвотной судороге, — что чувствовали все те, кого ты избивала, чтобы мне насолить? Теперь ты чувствуешь, — пяткой толкаю ее в плечо, переворачивая на спину, чтобы видеть её лицо. — Что чувствовала я, когда твой дружок пырнул меня? Теперь ты все прочувствуешь! — Я била и била. Но не было той ярости, которая застилает глаза и туманит разум. Все было предельно ясно — куда бить и с какой силой, чтобы она не отключилась. Чтобы сделать больнее, но не убить. Зачем убивать, если можно сделать свою игрушку для битья. Я била спокойно и размеренно, превращая её лицо и тело в кровавую кашу. Била до тех пор, пока она не начала захлебываться собственной рвотой. — Какая мерзость. — Брезгливо пнула последний раз, переворачивая её на бок, чтобы дурочка не захлебнулась собственной блевотиной. — Всё, парни, клиент готов. Этих можно отпускать.
Судя по виду «этих», им тоже досталось. Видимо, пытались вырваться, вот парни их и помяли. Синяков не будет, ребятки с Севера знают свое дело.
— Забирайте это мясо и валите с глаз моих долой. — Радостно сверкаю глазами, пожимая поочередно руку каждому из Армии. — И не дай боже кому-то из вас перейти мне дорогу. Это будет последнее, что вы сделаете в этой жизни.
Они уползали, словно побитые собаки, то и дело бросая мне в спину: «Больная сука! Конченная! Монстр! Бездушная тварь!». Я слышала все это уже тысячу раз.
А самый первый от собственной матери. Так что ничего нового. Ничего необычного.
Радостно улыбаясь яркому сентябрьскому солнцу, я набираю номер, который в контактах у меня подписан как «Не брать трубку даже в случае угрозы смерти!»
— Кошка, у меня тут видос, как дочка главы Востока приводит братков на школьную драку. Разберись.
— Дон, я тут почудила немножко, и ваших ребят втянула, но, в общем, требуйте суд банды, Восток проебался.
— Ух ты ж, моя хорошая! — Смеется в трубку мужчина, и мы еще пару минут болтаем о делах насущных, а потом с миром расходимся каждый своей дорогой.
Разборки длятся уже больше четырех часов, но к общему решению пока никто не пришел. Дон вообще забил на это, оставив меня тут совсем одну, Восток истерил, остальные негодовали, Кошка паниковала, потому что первый раз она стоит во главе подобных разборок, а я же откровенно скучала, играя с Псом в шахматы и постоянно выигрывая.
— Моя дочь в реанимации! Ей придется делать операцию, чтобы удалить внутренние кровотечения! А на лице навсегда останутся шрамы!
— Она не является членом Банды! — мнется испуганная Кошка. Рано ей еще занимать этот пост. Мне надо было соглашаться, когда Макс предлагал. — Да и в любом случае, даже если бы была, Рудислава им не является. Обвинения непланомерные. Плюс, ваша дочь дважды привела на территорию школы, на нейтральную территорию, Воинов, спровоцировав две драки…
— Я не желаю ничего слушать!
— А придется, — устало вздыхаю я, поднимаясь со своего места и отодвигая Кошку на задний план. Видимо, придется опять разруливать все самой. — Потому что суд идет не над вашей дочерью, а над вами. Вы десять лет в Банде, четыре года на месте Главы, но с вашим приходом не изменилось ровным счетом ничего. Больше скажу, Восток упал как в «возе» так и в «вывозе». Вы обособились от банды, не отдавая законный процент с торговли в казну, обосновывая это тем, что торговые центры, которыми вы владеете, не являются собственностью банды и куплены на ваши деньги, но это не так. В бумагах, которые я приложила к делу, уважаемый суд, подробно расписано, откуда и куда шли деньги. На то, чтобы найти эту информацию, мне понадобилась ночь. Не знаю, что вы там на своих местах делаете. — Суровые дядечки зло скрипят зубами, пойманные на горячем. Уверена, они давно куплены главой Востока. Совет и Суд давно нуждается в перестановке кадров. — Плюс, вы незаконно торгуете с другими бандами, не согласовывая данные продажи с Решалой. Далее, вы позволили своей дочери пользоваться вашими воинами, чтобы заявиться с ними на нейтральную территорию, находящуюся под запретом любых действий насильственного характера по отношению к ученикам, и попытаться натравить их на ученицу этой самой школы. Все это было сделано с вашего позволения. На мой взгляд, этого достаточно, чтобы сделать место главы вакантным.