Государство технично «умыло руки», отдав на откуп инвалидам все проблемы социальной защиты. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Но Прицел лично тонуть не собирался!
— Но тогда, Государство, давай разберемся! Если ты так нагло несправедливо, давай разберемся, — решил Прицел.
Но правительство никогда не соизволит ответить на вопрос: если он, Прицел, подставлял свое индивидуальное тело и божественного происхождения душу под пули и осколки, то почему правительство не приравнивает его этот, пахнущий смертью труд к конкретному количеству акций нефтяной компании или гектаров земли? Конечно, в Государстве вопросы задает только Государство, оно присвоило себе это право самовольно, в одночасье, объявив выполненный Прицелом интернациональный долг очередной безнадежной дебиторской задолжностью государства. Обычный Bad debts, забудь об этом — никто никому не должен! Нельзя хотеть там, где ты не можешь.
У чиновника постоянный, полный доступ к ОБЩИМ РЕСУРСАМ, у тебя селективный доступ к ОБЩИМ РЕСУРСАМ. Допуском к этим ресурсам для чиновника служит его служебное положение, для тебя — конкретная жизненная ситуация, рожденная обстоятельствами и твоей собственной компетенцией. Он — уполномоченный государством чиновник, ты — гражданин этого государства. Чиновники — живут все в одном городе, работают в одном месте, для решения своих проблем используют безграничные государственные ресурсы, для этого имеют утвержденные формы согласования совместно принимаемых решений и совершенные каналы связи для обмена информацией. «Афганцы» — разбросаны по стране, для решения своих проблем используют собственные не бесконечные ресурсы, у них нет выработанных форм для принятия и согласования общих решений, у них нет общедоступных каналов для связи и для обмена информацией.
Отобрав некоторое множество факторов, влияние которых на уровень благополучия превышает некоторую пороговую величину, а также множество общественных процессов, влияние государства на которые наиболее значимо, «афганцы» построили собственную, сокращенную модель общественной системы. Факторные связи были полными — все входы и выходы были завязаны друг на друга. У идей всегда есть корни, а корни следует удобрять, но если переборщить — большая куча навоза становиться кучей дерьма.
В обществе почти безграничных возможностей (образца конца восьмидесятых) легко терялось ощущение стабильности. Общество дробилось на множество конкурирующих групп по интересам, по образу мышления, по уровню образования. Государство, рассуждало по логике комиссара: если человек умеет делать некоторое дело, значит именно он и должен уметь организовать деятельность в соответствующем направлении. Следуя этой логике, только лучший каменщик мог стать лучшим архитектором, лучший токарь — лучшим директором завода, а организовать систему социальной реабилитации сможет только тот, кто умеет лучше других жить без ног. После этого не следует удивляться тому, что организатор все поставил с ног на голову.
В 1990 году Прицел попал в Германию — там его мучениям с трофическими язвами, был положен конец. Настала стабилизация и появилась возможность оглядеться, провести ревизию собственных ценностей и принять решения. В 1992 был Израиль — после поездки туда многое стало на свои места, правда, многим, после этого, места в его жизни уже не хватило.
В 1991 году государство создало фонд инвалидов войны в Афганистане — общественную организацию, наделенную достаточными правовыми и экономическими полномочиями. Войти в этот клуб оказалось легче, чем выйти. В 1996 году «на нос» каждого инвалида-«афганца» приходилось по пятьдесят тысяч долларов!
С одной стороны, у федерального центра Фонда была нехватка инициативных людей на местах, с другой — на местах сидели люди, которые заворачивали местных «активистов» с порога. Получалось: чем меньше братьев — тем больше на брата! Естественно, что при таком непрофессиональном (с точки зрения специалистов) подходе эффективность создаваемой системы становится низкой.