Я готов сорваться с места и придушить этого недоделанного придурка, потерявшего остатки своих мозгов в любви.
– Смирись с этим, – Адам дружески похлопывает меня по плечу и лыбится. Да он издевается надо мной! – Просто хотя бы постарайся быть нормальным… с ней. – Под «нормальным» Райт понимает быть внимательным и заботливым? Уподобиться ему и целовать какой-то забитой тихоне задницу только лишь потому, что она разрешила мне поиметь её.
– Скажи мне, что ты не сам до этого додумался. Твоя постаралась? – приглаживаю волосы ладонью, а вот коротко подстриженная шевелюрка Адама шевелится от страха и встает на дыбы.
– Элис она тоже нравится, хоть они и редко пересекаются.
Вокруг меня собрались одни долбанные сектанты этой скромницы, поклоняющиеся ей. Я окружен ослепленными идиотами, которые порвут меня на кусочки в случае моего провала, а возглавят шествие моей смерти Аманда Кёртис и Элис Хупер.
– Катись из моей машины, Райт! – огрызаюсь и сползаю на кресле. Я не отказался бы сейчас что-нибудь разбить…
– Удачи, Хард! – Нисколько не подбадривающе. Адам определенно знает об этой Льюис больше меня, но специально оставляет меня в неведении, чтобы я вслепую шел в логово тихони…
Он выходит из моей тачки, и я наконец-то остаюсь наедине с тишиной и роем мыслей в голове. На панели лежит клочок бумаги с адресом: такой же жалкий и ничтожный как девушка, проживающая по нему.
Перед позором не надышишься. Заезжаю домой, чтобы как-то восстановить свои расшатанные нервы. К имеющимся проблемам добавляются настырные звонки отца, и куча сообщений с просьбой перезвонить, но разговаривать с ним – последнее чего я хочу.
Всю дорогу домой я ощущаю странную и ноющую тяжесть в паху, когда от желания трахнуть кого угодно, пульсирует член. Перенапряжение и волнение на пустом месте плохо влияют на меня.
Паркуюсь около своего дома и быстро захожу внутрь. Еще одной встречи с Брэдом и его тупых шуточек я не вынесу. Иронично, но мы живем на одной улице, а наши дома стоят друг напротив друга. Из своего окна Вудли всегда видит какая из очередных девчонок остановилась в моей постели. Я вижу то же самое. Звучит извращенно, но это определенный уровень дружбы: ничего не скрывать. Адам нас за это презирает, но остается нашим другом, противореча сам себе. Иногда, мне кажется, что Райт пытается вывести нас с Брэдом на светлую сторону и неуклонно верит в оставшееся лучшее в нас.
Раздеваюсь, оставляя вещи валяться на холодном кафеле в ванной и настраиваю теплую воду в душевой. Встаю под острый и горячий поток воды, обрушивающийся мне на голову, смывающий усталость и раздражение последних нескольких часов. Закрываю глаза и без движения стою под душем, упираясь ладонью в запотевшее стекло. Теплая вода приятно обволакивает и расслабляет, и превращает мою проблему с возбуждением в катастрофическую. Только в крайних случаях я справляюсь со стояком самостоятельно. Обычно у меня под рукой всегда есть один нежный ротик послушной девчонки. Сейчас ситуация выходит из-под контроля и, если в ближайшие несколько минут я ничего не сделаю, сдохну от этого распирающего чувства.
Для хорошего скольжение использую мыло. Ненавижу гели для душа в маленьких пузырёчках. Ощущение, что ты моешься слюнями, которые невозможно смыть.
Мыльной рукой несильно сжимаю своего дружка и провожу по всей длине. Конечно, это не так хорошо, как горячий и влажный рот опытных телок, но сейчас и так сойдет. Перехожу сразу на быстрое и ритмичное движение рукой, представляя для пущего эффекта упругую задницу Лоры, которую не раз натягивал. Но мысли разбегаются от нарастающего кайфа и вместо горячей девчонки моё жестокое воображение подсовывает мне образ невинной скромницы, что сидит на полу библиотеки и смотрит своими чистыми океанами с приоткрытыми губами от сбитого дыхания. Пытаюсь отогнать нежеланный образ и сфокусироваться на знакомом мне сексуальном теле Кросс, представляя, как я трахую её сиськи. Бесполезно! Затуманенное сознание отказывается мне подчиниться и что хуже, возбужденный член не реагирует на горячие образы Лоры, но приятно подергивается от любого представления о монашке. Да к черту! Ускоряю движение ладонью, надрачивая своего страдающего по яркому всплеску товарища, убивая самого себя мыслью о том, что болтливый ротик этой монашки ублажает меня до искр в глазах от оргазма. Отрывистые и глухие стоны наполняют душевую, и чем глубже в моем воспаленном мозгу Майя принимает меня, задыхаясь и давясь, тем усиленнее я дрочу, чувствуя дрожь в ногах. В своем воображение я кончаю этой тихони в рот. В реальности – на запотевшую от моего дыхания стену душевой кабинки.