– Так хорошо, Майя? – Ему действительно интересно или он просто издевается?
Хард ритмичнее гладит меня промеж бедер, оглаживая складочки и задевая клитор, застыв без движений передо мной на коленях.
– Ни одна девчонка у меня не текла так, как ты, – это способ Томаса сделать извращенный комплимент, который взрывает во мне вулканы негодования и безумства.
Плотно стискиваю бедра, протестуя против этого наглого покушения на моё слабое тело. Хард вскидывает голову и непонимающе хмурится. Ладонь британца зажата в тисках. Для кареглазого черта лишиться удовольствия не так страшно, как лишить его возможности доставить удовольствие мне.
– Не смей сравнивать меня со своими бывшими пассиями, – хватаю Томаса за запястье и выдергиваю из влажных тисков, заставляю встать. – Никогда! – он нервно сглатывает, но молчит.
Без штанов качать права перед Хардом и доказывать своё совершенство – глупо и смешно. Но я чувствую заряд энергии, несмотря на комичность своего положения.
Внутренний бог Харда, наверно, гогочет от истеричного смеха, наслаждаясь такой интересной заминкой.
– Я понял, – спокойно и без капли насмешек в голосе. Пальцы Томаса липкие от моего возбуждения подрагивают и тянутся к моему горячему лону.
– Можно я продолжу? – нервно дергаю головой, пораженная такой вменяемой реакцией и Хард возобновляет свои ласки.
Ладонь брюнета у меня между ног лишает рассудка. Напрочь. Я выгибаюсь навстречу пальцам Томаса и умудряюсь вульгарно подмахивать бедрами. Мышцы ног протяжно ноют и дрожат от усталости. Заниматься сексом стоя жутко неудобно.
– Черт…
Хард сгребает меня в объятья и рывком усаживает на прохладный стол. Спущенные джинсы ограничивают свободную подвижность и подойти ко мне максимально близко Томасу не удается. Он несколько секунд обдумывает как обойти препятствие и судя по его просветленному взору, гениальная идея снизошла на кучерявую голову бесстыдника.
– Ненавижу джинсы… – негодующе рычит, но загадочно скалится.
Хард падает на колени и подлезает, смешно выныривая у меня между ног. Брюнет занимает идеальное положение на уровне моих влажных вод и, если Томасу взбредет на ум помучить меня, я смогу зажать его кучерявую голову, заставляя вылизывать меня.
Боже, о чем я думаю?
Томас обдувает мои мокрые складочки, распределяя природную смазку круговыми движениями большого пальца. Ближе прижимаюсь к пальцам брюнета, которые хочу почувствовать внутри.
– Том, сделай что-нибудь… – жалобно скулю и виляю бедрами, стараясь приподнять своё тело и поймать ускользающие от моей пульсирующей дырочки пальцы Харда.
– Сделаю, Майя, конечно сделаю, – успокаивающе гладит мои бедра и больше ничего. Просто наблюдает как я обильно теку на каждое его движение и слово.
Хард таинственно улыбается, испытывая дикий кайф от той власти, которой он обладает. Небрежно и вызывающе нежно целует меня в киску. Меня перетряхивает и тело сводит судорогой.
– Том… – Я больше не могу!
Хард выбирается из тесного пространства. Стаскивает меня со стола и разворачивает к себе спиной, заставляя сменить положение и лечь на прохладную поверхность стола. Сколько химических опытов было здесь испытано, но настоящая химия происходит сейчас.
Кареглазый дьявол небрежно своей ногой толкает мою правую ногу в сторону, открывая более доступный и удобны способ добраться до меня.
– Ну, что Майя, – похабные губы Харда парят над моим ухом, опаляя мою нежную кожу, пропуская табун мурашек по телу, – так хорошо?
И его пальцы надавливают на мой клитор, и я чувствую, что ответ на вопрос течет по внутренней стороне моих бедер. Впиваясь в нижнюю губу зубами, прокусывая ее до крови, не позволяя ни единому звуку вылететь наружу. Металлический вкус во рту приводит меня в себя, опьяняя еще сильнее, и кнопка «чрезвычайная ситуации» в мозгу горит ярко-красным цветом, призывая к немедленным действиям.
Верчусь под ласками Томаса и виляю задницей. Брюнет настырно и упорно ласкает меня, как я и мечтала всё это время, нависая своим массивным телом, еще сильнее вдавливая в хрупкий стол. Мне не чем было дышать, и я изнемогаю, истекая потом. Внизу живота нещадно пульсирует, а образовавшийся узел причиняет томящуюся боль.
Томас оттягивает мочку моего уха кончиками зубов и резко отпускает. Что-то между стоном и звуком раненого животного вырывается из моей груди. Чем пытливее пальцы Харда ласкают меня, тем сильнее я раздвигаю ноги. Британец прикусывает влажную кожу на моей шее и прекращает свои пытки, изящным и скользким толчком вводя в меня два пальца.