— Все в порядке? — спросила, так и не придумав ничего умнее.
— Все хорошо, спи, я очень устал, расскажу позже, — уже сонно пробормотал Олег и тут же вырубился.
Мне оставалось только тупо пялиться на его подрагивающие ресницы, на морщинку между бровей, не разгладившуюся даже во сне, наслаждаться его прикосновениями и впитывать ощущение близости. Я поймала себя на том, что глупо улыбаюсь, рассматривая мужчину с умилением, и пришла в ужас: так я же влюбилась! Все признаки на лицо: я скучала, когда его не было, я получаю удовольствие от того, что он рядом, я им восхищаюсь, и (о, Боже!) я впервые поняла, что он реально красив. Не так, как раньше, признавая, что такой тип мужчин может нравится некоторым, а так, что не могла глаз отвести, а внутри меня все замерло и отмирать не хотело.
Я влюбилась в человека, который меня изнасиловал?! Что со мной?!.. Впрочем, чем дольше я его рассматривала, тем отчетливее понимала, что этот Олег не имеет ничего общего с тем незнакомцем, на которого я случайно натолкнулась у входа в клуб.
Через некоторое время я поняла, что рассматривать одно и то же в течение долгого времени — скучно, глаза начали закрываться сами собой, но я дала себе твердое обещание: проснуться пораньше и привести себя в порядок. Мои благие намерения столкнулись с жестокой реальностью в виде крепкой мужской руки, не дававшей не только выбраться из захвата, даже пошевелиться. Из-за этого спала я очень плохо и постоянно просыпалась, но так и не встала, не только потому что не могла, но и потому, что было жутко лень и страшно хотелось подремать еще… Еще немножко… Еще пять минут… Начнет рассветать, и встану… Нет, пожалуй, еще очень рано, вот станет совсем светло, и тогда… В итоге, когда я открыла заспанные глаза в очередной раз, натолкнулась на внимательный, изучающий взгляд Олега. Нет, это просто возмутительно! Разве можно так пялиться на заспанную девушку, не успевшую даже умыться?!
Я принялась вырываться из хватки и, наконец, преуспев, рванула диким парнокопытным в ванную. Не выходила я намеренно долго, а когда была выполнена почти вся программа максимум по превращению лягушки в принцессу, аккуратно выглянула в спальню, надеясь, что Олег понял очень тонкий намек и освободил мою территорию. Как ни странно, мечты осуществились, и я поспешила к входной двери, чтобы закрыть ее на замок. Оставалось самое сложное — одеться привлекательно, но не нарочито. Начала с шикарного комплекта нижнего белья — теперь я буду чувствовать себя даже не принцессой, а настоящей королевой, что бы ни было сверху. Сверху были узкие черные джинсы и простая черная же облегающая футболка. Для кашля, так и не покинувшего меня окончательно, больше подошел бы теплый свитер с высоким горлом, но раз уж я решила выглядеть так, чтобы на меня хотелось смотреть, не отрывая глаз, приходится идти на жертвы.
Я спустилась на первый этаж, надеясь найти хозяина дома там, и не ошиблась: Олег вальяжно раскинулся на диване в гостиной, держа ноут на коленях.
— Наконец-то, — недовольно брякнул он, — я, между прочим, есть хочу!
— Ждешь, когда я покормлю тебя с ложечки? — не сдержалась я.
— Жду, когда одна неблагодарная грубиянка составит мне компанию, — проворчал он, вставая.
— Я даже не знаю, есть ли повод для благодарности, — нагло заявила я, — ты же мне ничего не рассказал.
— Сначала надо накормить, напоить и спать уложить, и только потом пытать.
— Ты пропустил «баньку затопить», а потом можно и не пытать, а сразу в печку сажать, — понесло меня в очередной раз. А все виновато чувство неловкости! Зря я все-таки так старалась: Олег, и правда, глаз от меня не отводит, но этот факт вовсе меня не радует, гораздо больше смущает. А когда я смущаюсь, становлюсь агрессивной.
— Что-то ты дерганая сегодня… Нервничаешь? Я же сказал, что все хорошо закончилось… — Олег еще немного понаблюдал, как я намазываю масло на тост и размешиваю сахар, и вдруг неожиданно прозрел, заставляя меня нервничать еще сильнее: — ты дергаешься из-за моего присутствия! Странно, я думал, мы уже преодолели этот этап отношений.
— Каких еще отношений? — махнула я рукой.
— Почти никаких, — согласился он. — Одно мне непонятно, ты этому рада, или тебя этот факт огорчает?
— Давай не будем углубляться в психологию, — фыркнула я. — Лучше не томи и расскажи, что было, — мне просто необходимо срочно переключиться и поменять тему.
— Не будем. Это — твое, — и на стол полетела карта. Не игральная, конечно. Повертев ее в руках и рассмотрев внимательно, я обнаружила слово «DEBIT», заставившее меня немало удивиться. О существовании не кредитных карт я только слышала, но не видела их ни разу.
— Что это? — настороженно спросила, на всякий случай, выпустив кусочек пластика из рук.
— Плата за информацию, которая была на флэшке.
— Много?
— Тебе хватит надолго.
— Спасибо… Совсем ничего не хочешь рассказать? Мне больше ничто не угрожает?
— Всем нам что-нибудь угрожает, — философски изрек Олег. — Сосульки с крыш, пьяные водители, горшки, падающие из окон и так далее. От тех, кто искал флэшку, тебе не грозит ничего. Только…
— Всегда так! Стоит услышать хорошую новость, как обязательно возникает слово «только»!
— Не так уж все и страшно, — равнодушно пожал плечами мужчина, — тебе придется пожить некоторое время у меня.
— Некоторое время? — насторожилась я. — Это сколько?
— Год, два, пока все успокоятся и забудут об этой истории. Мое участие в ней было необходимо чем-то объяснить. Так что для всех ты с этого момента моя… — видимо, Олег пытался подыскать наиболее тактичное определение, чтобы «смягчить удар». Только в этом уже не было необходимости: слова по поводу года-двух ввергли меня в такой шок, что вряд ли что-то могло потрясти меня сильнее.
— Любовница, — мрачно помогла я. — И как ты себе все это представляешь?
— Примерно так же, как сейчас. Тебя что-то не устраивает? — сразу напрягся Олег. Кто-то очень не любит, когда за его благодеяния ему не кланяются в ножки? Это мы уже проходили. Нет, не надо говорить, что я — неблагодарная свинья, я очень даже благодарна, ценю и готова многое сделать для него в ответ. Но потерять еще два года? Именно тогда, когда могла бы начать жизнь заново?
— Все прекрасно. Всегда мечтала жить за чужой счет, так что не могу вообразить ничего лучше. Все просто замечательно.
— Можешь пойти работать, если тебя так беспокоит именно этот момент. Я-то думал, что проблемы будут из-за другого.
— Из-за почетного звания твоей сожительницы? Знаешь, меня это не оскорбляет, а мою жизнь никак не усложняет, так что не вижу повода жаловаться.
— Не усложняет? Я как же личная жизнь? Или ты думаешь, что сможешь делать, что захочешь?
— Плевала я на личную жизнь, этот вопрос интересует меня меньше всего.
— То есть, ты согласна, — перевел на собственный язык то, что говорила я Олег.
— То есть, ты меня совершенно не слышишь… Единственное, что тебя волнует, не подпорчу ли я твой имидж. Я могу не согласиться?
— Нет.
— В таком случае, не вижу нужды спрашивать мое мнение, — я горжусь собой: за весь этот странный разговор я ни разу не сбилась со спокойного дружелюбного тона. Даже если я говорила то, что ему было неприятно, делала это так, что Олег ни разу не взбрыкнул, не ушел, оскорбленный в лучших чувствах, не обозвал меня нехорошими словами. Одно из двух: либо я выросла, поумнела и научилась с ним общаться, либо он поумнел и научился держать себя в руках. Впрочем, оба варианта не кажутся мне особенно реальными.
— Держи, это — бонус за хорошее поведение, — и передо мной приземлился еще один кусочек пластика. Что он умеет, так это удивить. И пусть слова о «хорошем поведении» почти заставили меня разозлиться, удивление быстро преодолело злость.