Им на смену тут же пришел другой отряд. Всего семерка игроков, естественно, они не добились успеха. Так, только замедлили работу голема-ремонтника с горшочком глины. Сейчас все они будут долго думать, никому не хочется просто так терять уровни.
Мы собрались группой и обсудили варианты. А их собственно всего три. Первый — попытаться проскользнуть под невидимостью, поскольку это слишком очевидно, остается только ждать, когда это попробуют другие, чтобы самим зря не сливаться. Второй — пройти по воде с помощью веревок, от колонны к колонне. Третий — вообще не приближаться к мосту, найти место поуже и постараться добить до противоположного берега стрелой с веревкой.
Эх, сюда стреломет из крепости, шмальнули б из него, в таком случае снаряд легко бы достиг цели. Или катапульту. Садишься в нее, она тобой выстреливает и летишь.
Тихон продолжал наблюдать за событиями на мосту. И периодически отправлял нам сводки с места. Через полчаса сотни игроков уже открыто собрались перед заставой, никто не пытался воевать друг с другом. Все усиленно думали.
Воздушный маг, тот самый Акапулько из Янзера, предложил попробовать перебросить кого-нибудь на тот берег заклинанием. Тут же нашлось несколько добровольцев, все полурослики: хоббиты, гоблины, кобольды, гремлины. Мы кланом тут же побежали на это посмотреть, смысла скрываться уже не было, раз объявлено негласное перемирие.
Хоббит сел, обхватив ноги руками и прижав колени к подбородку, чтобы оказывать меньшее сопротивление воздуху, еще и одежду в инвентарь убрал, дабы снизить вес. Кто-то еще предложил обрить храбреца налысо и оттяпать ему руки и ноги, чтобы уж точно долетел, но шутника быстро заткнули, сбросив в воду.
Акапулько взмахнул рукой, и импровизированный снаряд отправился в полет. Стоит отдать магу должное, он идеально все рассчитал, ему попросту не хватило очков Таланта, вложенных в данное умение. Хоббит не долетел каких-то метров двадцать. Народ отнесся по-разному, кто-то недовольно зашумел, другие же только поржали.
Вперед вышел маг земли по имени Чернеус. Шизанутый как наш Артур, только тот роль отыгрывает, а этот чисто внешний вид подобрал, вся его одежда походила на срезанные куски дерна, что прилепили к телу. Выглядело ужасно. Хотя, наверное, маскировочные свойства потрясающее.
Чернеус предложил сначала подбросить игрока ударом земли, а уже потом подхватить его воздушным потоком. Идею приняли на ура. Вперед вышел гремлин, повторил все манипуляции, что провернул хоббит, стал живым камешком.
Геомаг воткнул посох в дерн, и под добровольцем тут же словно пьедестал вырос. Игроку снесло треть здоровья и подбросило метра на четыре, в пиковой точке его подхватила магия Акапульки и отправила в дальнейший полет. Парень не долетел совсем немного.
После еще серии опытов выяснили, что можно сложить силу заклинания двух магов земли, больше не получалось, несмотря на то, что великий рандом подкинул одному из гремлинов класс танка, ХП ему все равно не хватало. Задействовать больше двух магов воздуха не было смыла, игрока разрывало.
В итоге четыре мага какое-то время отрабатывали маневр, чтобы все исполнить секунда в секунду и приступили к финальной попытке, которая и должна переправить игрока на тот берег. Гремлин занял позу для отправки. Все прошло как по маслу, все сработали отлично.
Я даже дыхание затаил, наблюдая за полетом игрока. Коротышка приземлился на том берегу, и толпа радостно заорала, кто-то от переизбытка чувств даже огненную струю в небо пустил. Но гомон тут же стих, групп лидер заявил, что фрейм потух, гремлин попросту разбился о берег.
Тогда общественность окончательно скисла. Все разбрелись по группкам, пытаясь что-то придумать. Мы тоже скучковались, оставив Тихона следить за обстановкой, и устроили брейншторм.
Пока все оживленно участвовали в беседе, Жора и Лея молча переглядывались и как-то странно на нас смотрели, словно сомневались в нашем душевном здоровье.
— Ребят, вы совсем идиоты? — наконец не выдержал Жора.
Мы вопросительно уставились на него. Картмастер медленно, словно боялся нас вспугнуть, начал раскрывать крылья, и еще медленнее показал себе за спину.
— Это что?! — уставился он на нас широко открытыми глазами, все еще был изумлен нашей непроходимой несообразительностью, что зовется емким словом тупость.