Корабль не торопясь поворачивал, а мы уже невооруженным взглядом видели, как по берегу бегал огромный хер и его противоположность за горсткой пьяных вдрызг пиратов, что вяло отстреливались, больше рассыпая порох по пляжу, чем заправляя в дуло.
— Что моллюсков никогда не видели? — вылупилась на нас Лена.
Лишь в оптику удалось увидеть, что это действительно два моллюска переростка. Тот, что походил на мужской половой орган назывался Гуидак и имел сто тридцатый уровень, а смахивающий на женский носил заковыристое название Криптохитон Стеллера и сто пятидесятый левел.
— Нормально так разрабы прикололись, — хохотнул Жора.
— Да это не игроделы. Это мать-природа, — написал Тихон, снова блеснув эрудицией. — Это реальные моллюски. Просто им тут размеры прикрутили.
Мы обогнули остров. Вскоре нашему вниманию представился пылающий сотней фонарей город, уходящий вверх, и пристань с бесчисленным множеством кораблей. Под прицелом нескольких пушек мы причалили, куда указывал однорукий худой дед в драной тельняшке.
Начальник охраны пристани. Ворчливый Эрл. Уровень 100.
— Вы кто таковые будете? — сипло спросил он, едва мы сбросили сходни. Старика окружила толпа грязных пиратов. Оружие никто из них не выхватывал, но руки все держал на эфесах сабель. Они недобро поглядывали, указывая друг другу на наш вызывающий флаг.
— Да это ж посудина Ромового Джо, — прокатился шепоток по толпе.
— И точно Черный Клинок.
— Мы вольные пираты! — гордо вскинула подбородок Мегида. — Ромовый Джо драил у меня палубу как последний юнга. И этот корабль теперь мой. Что в море взято, то свято!
— Баба-капитан, — охнул толстяк и даже бороду зажевал от изумления.
— Где в вашей дыре можно потратить награбленное? — как ни в чем небывало спросила эльфийка.
Не сказать, что встретили нас радушно. Но закон есть закон. Пират тот, кто считает себя таковым. Местные с неохотой рассказали, где здесь что. Мы пришвартовались. Заплатили Эрлу за охрану, хотя особо в это и не верили.
Поэтому оставили на корабле пару сюрпризов. Ну и Завесу с Робином. И всей командой отправились в ближайший кабак. Каждая встреченная компания пыталась нас задирать. Приходилось делать остановки, чтобы дать в морду самому громкому забияке.
Из заведения лилась музыка. А затем и вовсе хор пьяных голосов затянул песню:
— Пей сколько вле-е-е-зет, пока не по-о-омер!
— Го-о-о-ри изнутри, чтоб не гореть на мо-о-о-ре!
Возле таверны под смех толпы мутузили друг друга два пирата. Покосившаяся деревянная вывеска гласила «Море рома». Лея лишь закатила глаза и цокнула:
— Оригинально, слов нет.
— И им за это еще и деньги заплатили, — поддержала её Артур.
Мегида с ноги открыла дверь и заорала во всё горло.
— А ну, подайте нам самого лучшего пойла! Морской еж вам в овсянку!
Песня оборвалась. Жалобно тренькнув лопнувшей струной, вышла из строя лютня. Музыка стихла. Смех и гогот прекратился. Даже драчуны перестали друг друга мутузить. Вся таверна смотрела на нас в немом изумлении.
Глава 20. Загробная команда Ленивого Тюленя
Отступление четвертое
В свете луны улыбка Беззубого Фрэнка смотрелась пугающе. Там осталась лишь пара стертых медных зубов. Он был своего рода талисманом корабля «Пройдохи», в дни когда фортуна была к ним благосклонна, его рот сиял серебром или блестел золотом, а однажды и вовсе поразил весь Пьяньгаскар ослепительным алмазным светом(правда, улыбаться в ту пору ему запретили). Но когда команда на мели, количество драгоценных зубов постепенно уменьшалось, пока не оставались лишь смятые ядовитые коронки из оранжевого мягкого металла.
— Шего фы на фэту пофудину пожарифся? — прошамкал Фрэнк.
— Сам ты пожарился. А я позарился, — огрызнулся Малёк. Несмотря на безобидное прозвище, доставшееся из-за низкого роста, боцман «Пройдохи» обладал скверных характером. — Ты на осадку глянь. У них полные трюмы. Как будто целую флотилию гробанули. Зарвался Ромовый Джо. Вот и не смог уйти от погони, а эти чертовы пиратки. Тьфу! — коротышка сплюнул на причальные доски. — Бабы, чтоб их морской черт драл! Эти сучки и сброд, что возле них просто наёмники. Островные или импотенты-ублюдки с большой земли заслали сюда эту братию пощекотать наши седые яйца. Если позволим такой херне твориться, завтра якорь в жопе может оказаться уже у нашего капитана, и тогда не видать тебе золотых зубов.
— Жвать нафых? — уточнил старый моряк.
— Зови. Только тихо. Если кэп узнает, я то плетьми отделаюсь, а тебя он подвесит за причиндалы на мачте. Он местные дела не любит.