— Сейчас, сейчас... — я начал спешно скупать все кости и куски мяса, какие только мог найти, и швырять их этой трёхголовой мясорубке. Даже самые крупные куски исчезали в жадных пастях почти мгновенно! Пушок их заглатывал, зачастую даже не прожёвывая, целиком — если, конечно, пролезало в глотку. Если нет — кусок, зачастую тушка какого-нибудь животного, разрывался на две-три части, и цербер поочерёдно проглатывал их, подбрасывая в воздух, как какой-то пеликан.
Вскоре двор покрылся брызгами крови и осколками костей, приобретя вид какой-то жуткой бойни. А Пушок всё смотрел и смотрел на меня голодными глазами, будто и не съел половину дневной выручки заведения Матушки Клотильды.
Прикинув, что если так продолжать и дальше, останусь совсем без денег, я воздел руки к небесам и возопил:
— Сколько ж в тебя в лезает, сотонинское ты отродье!..
Вопрос был полностью риторический, крик души. Но...
— Так сколько дают, столько и влезает. У меня быстрый метаболизм! — неожиданный ответ заставил меня замолкнуть на полуслове и замереть. Я осторожно огляделся по сторонам, выискивая того смельчака, кто решился разыграть меня — но рядом стояли только мои девочки, а голос скорее был мужским. И донёсся ко мне снизу.
— Кто это? Кто это сказал? Это ты что ли, трёхголовый?
— Ну да, а кто же ещё?
Я ещё раз ошалело осмотрелся, оценив замерших паладинов Святого Лупа, которые прервали важнейший процесс по «перетаскиванию того сюда» и с любопытсвом смотрели на происходящее, и на своих девочек, которые все, как одна, стояли с совершенно независимым видом, будто так и надо, и говорящий цербер — это норма. Не, так не пойдёт. Я опять воздел руки вверх и прокричал:
— На наших глазах случилось настоящее чудо! С наим человечьим голосом заговорило чудище заморское! Не иначе, Святой Луп снизошёл к нам и подарли свою благодать! Восславим же его. За Святого Лупа!
— За Лупа! — послушно, хором прокричали девочки и лупадины. Со счёта списалась очередная сумма, за славление нашего «покровителя» полагалась награда, сам назначил. А что поделать, это только так и работает. Чтоб обратить кого-то в новую веру, надо либо убедить его в том, что новый бог работает лучше, либо в том, что это принесёт ему какую-то выгоду. Так, например, когда-то язычники-викинги часто обращались в христианство за деньги. Причём некоторые — по нескольку раз...
Повернувшись к церберу, который весьма скептически взирал на мои действия и явно хотел что-то сказать, но дипломатично промолчал, я ткнул в него пальцем и обличающе заявил:
— Ты собака. Ты не должен говорить! Но ты заговорил. Святой Луп доволен.
— А что ещё я не должен? Может, ещё скажешь, что я не должен читать книги?
— Книги?
— Ну да. Такие штуки, знаешь, переплетённые вместе страницы, с обложкой. Там, внутри, написано всякое. И ты, прежде чем скармливать мне содержимое пары мясных лавок, сначала спросил бы лучше, что мне реально нужно, не? А то поохотиться-то я и сам могу, — одна голова мотнулась в сторону всё ещё сидящего на дереве, вернее стоящего на трясущихся лапах Миши. — А вот почитать, уже давно нечего... Всю библиотеку по несколько раз перечитал.
— Э-э-э... Ну хорошо. А какие ты книги любишь?
— Так про собак, вестимо. Там, «Красный Фенрис, чёрное ухо», очень продолжения жду. «Белый цербер». И прочее. И-и-и... Была ещё такая книжка замечательная, с картинками. Девочек...
— Девочек? Так может, тебе сучку надо?
— Это само собой, не помешало бы. Да где их найдёшь-то сейчас...
— Я-а-сно... Короче, Пушок. Будешь сотрудничать? Если да, постараюсь тебе всё добыть.
— Так чего б и не посотрудничать. Прошлые вон, когда приходили, не спрашивали — «паралич» наложили, и всё. Ладно хоть убивать не стали. А ты, вон, уже и накормил, и поговорить сподобился даже. Так что, давай, бабский угодник, спускайся — будем договор заключать.
Я и спустился. В конце концов, если что и случится, для меня смерть тут не окончательна, перерожусь и буду как новенький. А союзника приобрести, дело наиважнейшее!
В итоге, мы договорились, что я снабжаю цербера книгами, кормлю его, и, по возможности, постараюсь найти ему девочку, взамен на что тот не трогает моих людей — если те не будут трогать его, и помогает обороняться от возможных врагов. Договор был подкреплён каплями крови, которые мы капнули в центр нацарапанной когтистой лапой Пушка пентаграммы.
Когда подошёл к церберу и начал чесать ему за ухом — стараясь угодить всем трём головам — сбоку послышался смачный шлепок. Посмотрел туда — это миша наконец сверзился с дерева и теперь лежал, изображая труп, смотря на нас широко открытыми глазами и трясясь мелким бесом.
— У тебя такой отважный питомец! — Пушок мотнул головой, и медленным шагом направился к горе-псу. Тот тут же перестал изображать из себя недвижимость и молнией метнулся прочь со двора. Цербер, разинув пасти и вывалив языки, казалось, смеётся во весь голос.
Тем временем, вниз наконец решились спуститься мои девочки. Особенно эффектно это сделала Дриз, тёмная эльфийка проигнорировала лестницы и просто сползла по отвесной стене. При этом, делала это так... Короче, глядя на её сильное гибкое тело, я понял, что будет у меня сегодня уже аж три любимые жены. Как бы только не сдохнуть!..
Но это всё потом. Сначала — дела. Чтобы поход во имя Святого Лупа увенчался успехом, а моё крохотное государство, которое я решил назвать Инкубское Государство, росло и развивалось, требовалось сделать ещё ой как много!
Глава 12
Что должно иметь каждое уважающее себя государство? Вы сейчас, конечно, скажете — оппозицию. Ведь обязательно кто-то должен громко и на разные голоса кричать о несостоятельности власти, разувать каждую проблему из мухи в дракона, кто-то должен объяснять всё плохое кознями и коварными происками царей, императоров и президентов — нужное подчеркнуть, и чуть те дадут слабину, занимать их место.
Ведь это очень важно, успокоить обывателя — мол, это там, наверху, накосячили. Все беды от них, какие могут быть сомнения. Но ты-то ни в чём не виноват! Расслабься, ничего не делай, вали все свои беды и несчастья на начальство. Оно должно думать и решать, у него голова большая. А на тебе никакой ответственности нет!
Повсюду коррупция — это из-за того что праительство недосмотрело, а не потому, что все предпочитают идти по «лёгкому» пути, давая и беря взятки. То, что спорт в заднице — так тоже потому что правительство! А вовсе не потому, что количество этим самым спортом занимающихся, и количество тех, кто отдаёт детей в спортивные секции, сильно уступает числу тех, кто днями сидит перед мониторами или лежит в вирткапсулах, и просто пихает ребёнку в руки виртуальный шлем — лишь бы бесёнок отстал наконец и не мешал родителю развлекаться. Даже то, что мусор повсюду — конечно же, тоже вопиющий показатель хреновости и некомпетентности правительства! И дело вовсе не в том, что многим лень дойти до урны, или позвонить куда надо настучать, что, мол, там-то и там-то плохо убирают — что вы, конечно же, нет. Это у руля стоит неправильный человек и неправильно всё делает, а если его убрать из заменить правильным, сразу будет всем счастье и радость.
Такова грустаня правда жизни — каждому проще свалить ответственность на кого-то, чем признать свой косяк. Многим даже в голову не приходит, что они сами могут и должны что-то там делать. Гражданское общество, так его! Но такие забавы современности, к счастью, не про меня. В своём маленьком государстве я сразу установил диктатуру, тоталитаризм, деспотию, абсолютную монархию, полное единовластие, цензуру, репрессии, и, конечно же, угнетение свобод граждан, и в особенности — гражданок... Ну вы поняли, короче.
Если бы кто-то только вздумал вылезти с лозунгами, мол, даёшь по лупадинке каждому жителю Инкубского Государства, я бы тут же заключил его в самый тёмный и глубокий подвал, или отдал в качестве сексуальной игрушки троллям. Последним, как выяснилось, совершенно всё равно, с кем и что делать — перед дуплом поставишь, будут дерево любить, и даже не заметят, что что-то не так. То ли зрение у бедолаг плохое, то ли с мозгом не позвело... Тут сказать не могу. Но не использовать такую прекрасную возможность стало бы кощунством, и три нанятых мною здоровяка стали выполнять роль средства устрашения и жуткой машины репрессий кровавого режима. Стоило только объявить во всеуслышание, что всех провинившихся будет ждать наказание троллями, число желающих попирать немногие законы моего прекрасного Инкубского Государства резко сократилось до нуля. Я даже раскрасил своим столпам и опорам кой-чего в чёрно-белую полоску и официально объявил их милицией и регулировщиками общественного порядка...