После забрался внутрь сам, естественно, на водительское. Хотел сначала научить на личного водителя кого-нибудь из своих девочек, но когда Эля разбила первую машину, бросил это неблагодарное дело. Права мои были честно куплены, пришлось поощрить коррупцию. Но в этом плане совесть моя была чиста — водить я умел, а контакты тех людей, что «решали проблему», срисовал. Дома у меня постепенно росла в толщине папочка с названием «компромат». В будущем планировал всё это использовать, но только после получения хоть каких-то рычагов давления на все эти суды и прочее, чтоб уж точно не отмазался никто.
Врубил печку на полную и повернулся к вжавшейся в кресло девчонке.
— Мне кажется, гулять погода не очень. Покатаемся?
— Откуда у тебя такая машина?
— Так, дали покататься.
— А права-то есть? Может не надо никуда ездить, а?
— Да не очкуй так, подруга! Даже если гайцы остановят, вопрос решим!
С этими словами я газанул с места, заставив Наталью ойкнуть. К слову, вовсе не из желания покрасоваться. Просто очень это, знаете ли, здорово — снова чувствовать скорость после жизни в мире, где все ездят только на лошадях и тому подобном. Да и попросту приятно вести хороший автомобиль.
— Куда поедем?
— Н-не з-знаю...
Девчонка смотрела вперёд широко открытыми глазами и вцепилась обоими руками в горизонтальную ручку перед пассажирским сиденьем — почему-то той, которая сверху, у потолка, в этих джипах не ставят.
— Тогда айда за город. Терперь не могу по городу толкаться...
И мы двинули в сторону Московского шоссе. Попутно я попробовал положить руку Наталье на колено, но та скинула её и прянула в сторону, вжавшись в дверь.
— Эй, ты чего?
— Не трогай меня!
— Как не трогай? Так ты для того именно ко мне сюда и села, нет разве?
— Нет! Не для этого! Твои чары не работают на меня!
— Мои чары?..
— Да! Я всё про тебя знаю!
Тут, если честно, я слегка прифигел. Резко свернув на обочину, дал по тормозам и включил аварийку, повернувшись к так удивившей меня пассажирке.
— Рассказывай.
— Я тебя боюсь!
— Правильно боишься. Я самый настоящий демон, что явился на землю нести людям воздаяние и справедливость — так, как это понимаю сам.
— Не шути надо мной! Я знаю, кто ты!
— Да? И кто же я?
— Ты похабник, бабник и гнусный совратитель!
— Да?
— Да! Я живу в доме напротив! Я ещё давно тебя приметила, как с собакой гулял. Красивая! А тут... Ты то девок в подъезд ведёшь, и потом видно в окошечко, как вы сосётесь. То медсестра эта, как она на тебя смотрела... То ментовка, самая настоящая, в форме, обниматься лезет! А недавно подруга сказала, что видела тебя на Невском! Ты всех подряд лапал за грудь и целовал, давая за это цветочек! Вот!
— Ага... «У тебя там не закрытый, а открытый перелом!»... — я откинулся назад, наконец расслабившись. В конце концов, то, что девчонка видела меня много с кем и знала кое-что — ничего страшного. А то уж боялся, что она и правда что-то видела.
— Опять шутишь, да?
— Конечно. Чувство юмора, оно знаешь, очень полезно для организма. Но скажи... Если ты всё про меня такое страшное-ужасное знаешь, зачем тогда ты сейчас здесь?
— Здесь — затем, что ты меня сюда затащил. Мы, вообще, должны были по улице гулять.
— Ну хорошо. Зачем тогда искала встречи со мной?
— Хотела сказать, что твои чары не работают на меня! Мне всё равно. Вот!
— «Три дня я гналась за вами, чтобы сказать, как вы мне безразличны»?
— Хватит уже говорить цитатами! Думаешь, кажешься из-за этого умнее?
— Вовсе нет. Просто, эти слова идеально подходят к ситуации.
— Нет, не подходят... — мы встретились глазами, Наталья смотрела на меня, как кролик на удава. К концу своей фразы она уже, казалось, сама не была уверена в словах.
Я попытался помочь ей разобраться в себе, нагнувшись и попробовав поцеловать, но девушка опять прянула прочь.
— Нет! Нет, нет, и ещё раз нет! Я не отдам свою девичью честь бабнику!
— Да? А кому отдашь?
— Достойному человеку!
— А чести у нас решаются через поцелуй разве?
— Н... нет...
— Ну так и в чём проблема? Это ж всего лишь касание одних губ к другим, не более, — я всё-таки изловил её и чмокнул в плотно сжатые губы. — Нет, так — это удар титаника об арктические льды. Кто ж так делает? Нужно больше тепла...
Следующая попытка оказалась более удачной, а вскоре Наталья и правда оттаяла, начав отвечать и даже легонько постанывать. Я невольно залюбовался её милым личиком, внезапно поняв для себя, что всё происходящее, как и сама девушка, мне очень нравится. И не сразу заметил две мокрые дорожки, появившиеся на гладких щеках.
— Что это такое?
— Ничего...
— Как ничего? — я провёл пальцами, убирая влагу. — Это твоё «ничего», на самом деле, очень похоже на слёзы. А они тоже из-за «ничего» не появляются. В чём дело? Тебе больно?
— Нет... Мне хорошо...
— Так что же тогда?
— Ну, как что...
— Да, что! Скажи уже, не томи. Я не съем тебя.
— Тебе это не нужно знать…
— Сам решу, нужно или не нужно. Говори.
— Ну, ладно... Всё просто. Я же понимаю, что я для тебя — никто. Воспользуешься мной, возьмёшь, что нужно, и пойдёшь дальше. Как было со всеми теми, другими. А я... Я ничего не могу с собой поделать. Меня всё равно тянет к тебе.
От того взгляда, которым она на меня смотрела, мне стало сильно не по себе. Так собака смотрит на хозяина, который привязывает её в лесу к дереву, чтобы навсегда оставить.
— Я ведь тебя давно приметила... Ещё до той встречи в поликлинике!..
Я молчал. А Наталье было и не нужно уже, чтобы я что-то отвечал. Она всё говорила, говорила и говорила...
— Знаешь, это, конечно, глупо. Я понимаю. Но я не раз представляла, как ты целуешь меня, как трогаешь своими руками... И вот сейчас, когда это наконец случилось — я чувствую себя самой счастливой... и самой несчастной на свете! Да! Одновременно! И знаешь, если честно. Даже эти мгновения, даже это вот непонятное, что у нас с тобой сейчас — я готова ради них страдать. Даже этот твой взгляд, ты как-будто в душу смотришь. Словно тебе на самом деле много, много лет... Так отец на меня смотрел... Раньше. Пока в другую семью не ушёл. Да, наверное, ты чем-то похож на него. Слегка. Наверное, поэтому я и ждала всегда у окна, когда выйдешь... И представляла всё это...
— И давно... У тебя такое?
— Какая разница? И, знаешь... Да пошло оно всё к чёрту! Иди сюда! И будь, что будет! — с этими словами она буквально набросилась на меня, вцепившись обоими руками и впившись губами. Еле получилось успокоить.
— Что, нет? Тебе это всё не нужно, да? Ты сейчас смеёшься надо мной, над этой моей слабостью?..
Совсем психанув, девчонка хотела было уже вылезти из машины и убежать — но я крепко сжал её, и, отодвинув своё сиденье, буквально перетащил к себе на колени.
— Сиди спокойно. И послушай меня. Ладно?
Наталья отрицательно замотала головой, и опять попробовала вырваться. Но от моих нежных объятий так просто не избавиться. И я, для начала помолчав немного, начал говорить. И зачем-то рассказал её всё, просто всё — от самого начала, и до конца.
— Вот так вот. Ты сейчас сидишь на коленях у взрослого дядьки, ещё и демона. Который имеет к тому же кое-какие планы... Кстати, если захочешь кому-то рассказать — тебе никто не поверит.
— Да я и сама не особо-то верю...
— И тем не менее. Теперь ты знаешь всю правду. И, надеюсь, понимаешь — что я совсем не то, что нужно тебе и о чём ты мечтаешь...
Договорить она не дала, крепко обняв меня, буквально вцепившись. Это было красноречивее любого ответа. И что с нею с такой было делать?..
Грохот и лязг отвлекли меня от всех этих дум. Я успел только увидеть вылетевшую на встречку газель, врезавшуюся попутно в какую-то легковушку, которая неслась прямо на нас. Не знаю, как успел скинуть Наталью со своих коленей и спихнуть на соседнее сиденье. Кажется, делал это тогда, когда сминаемое мощнейшим ударом железо уже калечило мою плоть.