— Ищите моего Николая!
Рылов недоуменно рассматривал странного посетителя. Прокурор был под впечатлением приятной вести: он дочитал сообщение из области о том, что вскоре в прокуратуру будет направлен следователь. «А то я и жнец, и чтец, и на дуде игрец», — горько думал Степан Филиппович, имея в виду те многообразные и часто непосильные обязанности, которые лежали на нем в трудные военные годы. А за день до этого сообщения он узнал от начальника райотдела милиции Татаринова не менее приятную новость: в район приезжает новый оперуполномоченный «угро» — демобилизованный фронтовик Федор Иванович Чернов, который после войны работал на Дальнем Востоке.
— Какого Николая? — наконец спросил Рылов.
— Петренко, сына моего.
— Давайте уж, отец, по порядку. Как ваша фамилия?
— Добрушин.
— А Петренко ваш сын?
— И нет, и да, — замялся старичок. — Вообще-то мы со старухой считаем его сыном, да и он нас батькой и маткой кликал...
Старик начал рассказывать. Прокурор слушал и все глубже вникал в эту житейскую историю.
Года за два до конца войны в село Манзурка приехал молодой, почти еще подросток, тракторист, бывший детдомовец Николай Петренко. На квартиру его определили к бездетным старикам Добрушиным. У них он прижился и стал им все равно что родным. От них он и уехал на Крайний Север, на строительство. Оттуда писал старикам письма и обещал после войны вернуться к ним.
Летом этого года Николай Петренко приехал к Добрушиным. Высокий, косая сажень в плечах, веселый, уверенный в себе и в будущем, он очень обрадовал стариков. Николай рассказал, что все это время работал на строительстве шахты на Чукотке. Возвращаясь к Добрушиным, он сначала заехал в село Копытово к своему дружку Алексею Копытову, который пригласил его погостить. Алексей предложил ему насовсем остаться в Копытове, но Николай захотел проведать Добрушиных. Все вещи он оставил у Алексея, так как точно еще не решил, будет ли перебираться на постоянное жительство в Манзурку. Дня через четыре Петренко согласился с уговорами стариков, просивших его остаться навсегда у них, и стал собираться за вещами в Копытово. Перед отъездом он заявил, что вернется дней через пять-шесть.
— Опять сяду на трактор, — сказал Николай на прощанье. — А к зиме приведу вам невестку.
— Присмотрел уже по душе, Коленька? — ласково спросила у него старушка.
— Присмотрел, мама, — улыбнулся Николай.
Обнимая сына на прощанье, Добрушин смахнул непрошенно набежавшую слезу:
— Век не мечтал об этаком. Одел ты меня, как генерала, в кожанку и сапоги хромовые.
— Что вещи? — улыбнулся Николай. — Они не главное. Хотя, если разобраться, тебе давно пора скинуть свой полушубок да зашитые ичиги, ты заслужил это. Вот приеду совсем и в деревне людям поможем. Есть у меня кое-что из одежонки.
— Правда твоя, что вещи? Сам, главное, приезжай! — махнул рукой старик.
С тех пор прошло больше четырех месяцев, но Петренко в село к Добрушиным так и не вернулся. «Как в воду канул», — говорили старики. Сначала они думали, что Николай загулял в Копытове, потом предположили, что передумал ехать к ним, к тому же он говорил, что приглядел где-то невесту. С нетерпением они ждали от Николая каких-нибудь вестей, но время шло, а вести не приходили. Николай загадочно молчал...
Прокурор заверил Добрушина, что постарается выяснить в Копытове, куда уехал Петренко. Старичок с уважением поклонился и быстро вышел из кабинета.
Дела не давали Рылову покоя ни днем, ни ночью. Время было тяжелое, смутное. Людей не хватало, нераскрытые преступления ждали своей очереди, требующие срочного рассмотрения бумаги заполняли сейф. В водовороте этих дел Рылов все же не забыл поинтересоваться судьбой Петренко. На запрос прокуратуры председатель Седовского сельского Совета сообщила, что Петренко Николай Павлович, по свидетельству очевидцев, в середине лета уехал из Копытова и направился в К. — районный центр. Прокурор позвонил в паспортный стол и выяснил, что в районном центре Петренко не прописался. «Значит, выехал за пределы района, раздумал оставаться у стариков, — с сожалением подумал Степан Филиппович. — Все же надо проверить обстоятельства на месте. Поручу-ка я это дело новому сотруднику. Но сначала посоветуюсь с начальником райотдела милиции».
3
Федор Чернов мерз на пронизывающем осеннем ветру и с нетерпением поглядывал на дорогу. Уже третий час он стоял на окраине областного центра в надежде поймать попутный транспорт до К., куда его направили на службу в милицию. Часа два назад мимо него, разбрызгивая грязь, прогрохотал грузовик, но шофер даже не удостоил взглядом человека в поношенном драповом пальто, стоящего на обочине с поднятой рукой. Федор в душе обругал водителя, а заодно и себя: послушался сестру и переоделся в довоенное штатское, которое она с трудом сохранила для него. С одной стороны, не хотелось обижать сестру, а с другой — был бы в солдатской форме, шофер наверняка остановился бы: фронтовиков везде встречают радушно.