Поблагодарив его, мы вышли на улицу. Здесь нас дожидался зеленый тарантас, в который были запряжены две лошади. Побросав в него наши котомки, мы молча уселись под пытливым взглядом здорового мужика, очевидно, того самого Семена Ломовоза. Он хлопнул вожжами, и мы, вырулив на мостовую, влились в поток беженцев, выбирающихся из Одессы. За городом лошадки пошли быстрее, обгоняя пешеходов, медленно тянувшихся к разъезду. По пути к нам подскакивали какие-то всадники, но, увидев нашего возницу, резко поворачивали коней обратно. Это касалось и бандитских шаек, которые останавливали отдельных беженцев и начинали трясти их вещи. Нас они не трогали, предпочитая отвернуться в сторону, словно не замечая. Оружия при нас не было, кроме тех ножей, которые мы везли из Англии. Но при случае и этого нам было достаточно для того, чтобы отразить любое нападение. Возница за все время нашей поездки не проронил ни слова. Да и мы не пытались загружать его разговорами, видя явное нежелание общаться. Поэтому каждый погрузился в свои мысли, попутно наблюдая за пейзажем, который открывался перед нами. Вокруг была унылая степь, постепенно оживающая под лучами весеннего солнца. Кое-где проглядывали островки зелени и порхали птички, своим щебетанием наполняя пьянящий воздух.
–Да, – думал я, -спасибо ротмистру: и здесь свел меня с нужным человеком! Если бы не Мишка Япончик, нам бы сложнее было выбраться из Одессы и отправиться в столицу. Вот как жизнь все расставляет на свои места! Раньше я и подумать не мог, что придется обращаться за помощью к бандиту. Все встало с ног на голову. И очевидно, это только начало того хаоса, который грядет. Япончик был одним из немногих, кто обладал реальной властью в городе. И что самое интересное – умело пользовался этим.
Неожиданное столкновение: чудовище из Зазаркалья
Часа через три, наглотавшись пыли, мы подъехали к разъезду. Здесь было полно беженцев, повозок, лошадей, расположившихся отдельными кучками в ожидании поезда. Все с надеждой посматривали вдоль бегущих железнодорожных путей в ожидании состава. Наш возница, выбрав свободное место, притормозил лошадей. Мы спрыгнули с тарантаса и, поблагодарив Семена, пристроились неподалеку от поворотного механизма, надеясь попасть в первые вагоны поезда в случае его прихода. Рассматривая окружающую публику, я отметил, что на небе постепенно стали появляться облака, которые под воздействием ветра стали окружать нашу территорию, закрывая светившее до этого солнце. Сначала это были отдельные облака, а потом их хаотическое движение приобрело какой-то порядок, и они, словно рота солдат, стали двигаться к нам определенным строем, занимая соответствующее их рангу положение. Это были кучевые облака различной причудливой формы, которая меняла свои очертания в зависимости от освещения и положения в строе. Так продолжалось минут пятнадцать, пока на горизонте не показалось огромное темное облако, сразу закрывшее собой все солнце. Моментально стало темно. Все замерли в предчувствии чего-то необычного. А облако, меняя очертания, все больше приобретало формы какой-то амебы, раскинувшей свои щупальца во все стороны. Они, извиваясь, тянулись к земле, словно ощупывая все перед собой и ища что-то очень нужное им. Не найдя искомое, они возвращались обратно и выстраивались амебой в другую сторону, продолжая свои поиски. В облике этой амебы мне показались знакомые черты того чудовища, с которым я встретился в зазеркалье. Я замер от неожиданной догадки. Неужели это чудище вышло оттуда, чтобы найти меня именно в тот момент, когда я не готов к такой встрече? А то, что оно ищет меня, я понял однозначно, потому что его щупальца накрывали каждую кучку отъезжающих, которые в страхе прижимались один к другому. Перебрав их поодиночке, щупальца двигались дальше. Один только мужичок, крепко выпивший, не боялся ничего и крыл матом двигающуюся тучу, держа в руках бутылку самогона. Щупальца было потянулись к нему, но затем, словно испугавшись чего-то, резко отпрянули в сторону. А он, развернувшись в их сторону, топал ногами и грозил кулаком. Я сразу понял, в чем дело. Алкоголь меняет сознание и энергетику человека, как бы размывает, раздваивает его, давая возможность выйти на первое место совершенно другим качествам, делая его порой неузнаваемым для окружающих. И тогда человек становится невосприимчивым ко многим вещам, которых он сторонился или боялся ранее. И поэтому облако, настроенное на восприятие меня как определенной целостной системы, не может понять этого двойственного состояния и отходит в сторону.
Я взглянул на Эдварда, который стоял, словно завороженный, всматриваясь в приближающиеся к нам щупальца. Облако находилось уже метрах в пятидесяти от нас и готовилось выбросить свои щупальца в нашу сторону.