Волчья сотня
В Екатеринослав мы прибыли под вечер. На перроне, как и на всех вокзалах, было шумно и грязно. Все куда-то спешили, толкая и расспрашивая о чем– то друг друга, яростно жестикулируя и мерзко ругаясь.
Мы с Эдвардом быстренько выгрузились из вагона и, минуя вооруженных патрульных, через подъездные пути выбрались на небольшую привокзальную площадь. Здесь тоже толпился народ, выясняя, когда и в какую сторону можно уехать. В центре внимания были железнодорожные служащие. Люди буквально их разрывали, пытаясь выяснить сведения о расписании поездов. Нам надо было добраться до Харькова, поэтому мы также стали прислушиваться к тем разговорам, которые велись вокруг. Наши усилия вскоре были вознаграждены. Один железнодорожник, оказавшийся телеграфистом, сообщил, что под утро туда должен отправиться состав. В котором часу, и с каких подъездных путей, он не сообщил, так как не имел таких сведений. Но и это было уже кое-что. Нам необходимо было где-то пересидеть до утра, кроме этого желудок давал знать о себе периодическим бурчанием, тем самым выражая недовольство. Покрутившись вокруг, я заметил мальчишку с лотком, который бойко торговал пирожками с требухой. Мы подозвали его к себе и купили по три пирожка, расплатившись царскими рублями. Другие он не признавал. Я уже собрался было попробовать пирожок на вкус, как сзади кто-то дернул меня за пальто и тонкий детский голосок произнес:
–Дяинька, дай пирожка!
Обернувшись, я увидел грязного мальчугана с протянутой ко мне рукой. На меня из – под оборванного картуза смотрели огромные, полные недетской тоски глаза. Поперхнувшись, я молча протянул пирожки малышу.
–Спасибо, дяинька, – сказал он и жадно набросился на них. Кроме этого я дал ему еще пять рублей. Он молча кивнул головой и исчез в толпе.
–Да, -подумал я, -как выжить такому малышу в наше сложное время? Что может сделать это хрупкое создание в случае реальной угрозы? А она подстерегает его на каждом шагу.
Эдвард также с жалостью смотрел вслед удалявшемуся мальчугану, очевидно, вспоминая своего сына. Он подошел ко мне и молча протянул оставшийся пирожок. Я кивнул ему в знак благодарности, но вежливо отказался. Он пожал плечами и съел его. Со стороны Эдварда это был поступок, который говорил о том, что наши отношения и взаимопонимание продолжают укрепляться. Что касается меня, то после встречи с мальчуганом, мне вообще расхотелось есть.
Эдвард, тяжело вздохнув, произнес:
–Да, довели страну до ручки. Вот, за все время пребывания здесь я поражен. Поражен отношением людей друг к другу. С одной стороны, все готовы помочь друг другу, а с другой – ни с того ни с сего готовы поколотить из-за какой-то чепухи. И самое главное, что и то и другое делается очень искренне. Как это можно, я не понимаю.
–Ты многого еще не понимаешь, Эдвард. И тебе еще многое предстоит узнать, что-то тебя удивит, а что-то порадует, но все равно ты многого не поймешь. Чтобы что-то понять, надо здесь родиться и пропитаться этим духом, который зовется Россией, который вобрал в себя и испытал столько всего, что трудно даже перечислить. И поэтому если для тебя многие поступки непонятны, то для местного жителя они привычны. Ну, например, один из родственников царя, кстати, великий князь, не стану называть фамилии, будучи с официальным визитом во Франции, на приеме в Париже так набрался, что в приливе патриотического духа залез на вершину Эйфелевой башни и исполнил гимн «Боже, царя храни» от начала до конца, держась одной рукой за шпиль башни, а другой дирижируя в такт пению. Представителей французской власти чуть инфаркт не хватил. На их взгляд, это дикий поступок, на наш взгляд – вполне обычное дело. Так что, Эдвард, не стесняйся, если что непонятно, я готов всегда тебе помочь. А когда поймешь, то тоже полюбишь и эту страну, и ее народ, который не похож ни на какой другой.
–Все может быть, – ответил Эдвард. -Но скажи мне, пожалуйста, почему они так поступают со своим царем? Ведь у вас всегда была абсолютная власть. Слово – то, какое – абсолютная! – И он с удовольствием нараспев произнес его. – И благодаря этому вы уверенно шли вперед, несмотря на всякие препятствия. Точно так же, как мы в Англии под знаменем короля. А теперь что? Кто будет этим знаменем, если царя нет, если убрали вековую традицию, которая вдохновляла и вела народ? Кому он будет верить, за кем пойдет?
–На этот вопрос у меня нет ответа. Время покажет. Но то, что человек без веры – это никто, я с тобой согласен. А чтобы заработать авторитет, нужны время и понятные для народа мысли и дела. Времени нет. Что касается дел, то ты видишь сам, как сегодня дела делаются – с револьвером в кармане. Или признаешь нашу власть, или к стенке. Другого варианта нет. Вот народ и приучился снимать шапку перед всякой новой властью, которая приходит в его дом, село, город, губернию. Лучше снять шапку сейчас, чем тебе снимут голову потом.