От такого кощунства меня начало трясти. Чтобы прийти в себя, я схватил стоящий на столе графинчик с водкой, налил его в стакан и трясущейся рукой влил себе в рот. Мои внутренности обожгло, как огнем. Постепенно я начал приходить в себя, и окружающий мир стал приобретать привычные очертания. Хорошо, что в это время пришел официант с заказом и стал расставлять все на столе, поэтому никто не обратил внимания на перемену моего состояния.
–Чего еще надо?– спросил чекист.
–Мне нужны мандаты работника ЧК.
–О, это сложная задача, – замахал он руками. – За это можно и загреметь!
Уже зная, что его нельзя сагитировать на это золотыми монетами, я решился на хитрый ход.
–Даю сто фунтов стерлингов, самой твердой денежной единицы в мире. И для убедительности показал ему красивую английскую ассигнацию.
Как ни странно, это подействовало. Он плотоядно посмотрел на нее и протянул руку, а я медленно убрал свою.
–Как будут готовы документы, так и получите свои фунты. В знак согласия он молча кивнул головой.
Вытащив из кармана листок бумаги, я медленно протянул его Косареву: «Это фамилии, на которые надо выписать мандат, а вот на эту фамилию нам нужен ордер московского ВЧК, чтобы забрать этого человека в Петрограде, якобы для допроса в Москве.»
–Да вы что? Я такого не могу. Мандаты, это еще куда ни шло, а ордер – это не по моей части! – воскликнул он.
–Даю еще 100 фунтов.
–Нет, нет, нет! – запричитал он.
–Сто пятьдесят!
Он мгновенно прекратил отнекиваться, на секунду задумался, а потом кивнул в знак согласия головой.
– Когда будут готовы бумаги?
–Давайте завтра здесь в это же время, – ответил Косарев и потянулся к бутылке, но не взял ее, а воровато обернувшись, полушепотом спросил у меня: – А не купишь ли ты российские рубли, почти как настоящие. Ребята в Одессе делали. Ведь тебе же надо?
Нет, спасибо, – ответил я. – А что, никто не хочет брать?
–Да как сказать. Ведь дело в чем. То большевики объявили, что денег не будет, а вот вчера узнаю, что запустили на полную катушку монетный двор и печатают ассигнации. Потому вроде как деньги не в ходу, а народ все равно ими пользуется. Вот и они втихомолку решили тоже заработать на этом. Печатают и отправляют в города.
–Значит, завтра вы принесете документы? – уточнил я у него.
–Да, – кивнул он головой.
–А если что случится, как нам связаться?
–Звоните в ЧК, добавочный 02. Этот телефон только у меня. Я надзираю за всеми экспроприированными ценностями.
«Так вот откуда у тебя эти драгоценности», – подумал я и, тихонько встав, медленно просочился за колонну, в то время как чекист потянулся навстречу своим барышням.
На улице был сильный ветер, но меня шатало не от него и не от выпитого спиртного. Нет, меня шатало от того, что императора и его семьи уже может не быть на этом свете, что я никогда не увижу его добродушную улыбку, не услышу звонкий смех царевича Алексея и не загляну в грустные глаза Анастасии. Как я ни торопился, но, возможно, я опоздал. Опоздал на самую малость, которая вот – вот может закончиться такой трагедией. Как жить дальше, что теперь делать?
Так, шатаясь, я шел по улице, натыкаясь на людей, и молча сносил все ругательства и крики, которые неслись мне вслед со стороны редких прохожих. Одна мысль настойчиво звучала в моей голове: «Что теперь делать? Что делать теперь?» Постепенно я заставил себя справиться с нервами и понял, что мне остается только одно: выяснить все основательно и попытаться что-то сделать. Так постепенно я добрел до дома. Подняв голову, я увидел свет в наших окнах.
–Значит, Эдвард уже пришел и принес какие-то новости.
Открыв дверь в квартиру своим ключом, я тихонечко зашел в прихожую. Она была в полумраке, а по коридору прямо в гостиной горел свет. Сняв куртку, я зашел туда, однако Эдварда там не оказалось. Заподозрив недоброе, я вытащил из кармана небольшой браунинг и взвел курок, решив обследовать всю квартиру. Однако тревога оказалась ложной: из – за тяжелой портьеры медленно появилось лицо моего партнера, который, с тяжелым вздохом пряча пистолет в карман, буркнул мне вместо приветствия «Стучаться надо!»
–Извини,– ответил я. – Тут такие события происходят, что скоро забудешь, как тебя зовут.
–А что случилось? – вопрос Эдварда, как тяжелый кулак, повис в воздухе.
–Да так, ничего, кроме того, что всю царскую семью могут расстрелять.
–Но это же просто зверство какое-то, так цивилизованные люди не поступают!
–А где вы их видите? – спросил я. – Вы ведь ходили по городу и много там таких людей увидели?
–Да, к сожалению, их почти нет,– ответил он и полез в шкаф за виски. Затем он поставил на стол рюмки и наполнил их.