Когда я очнулся, в комнате было темно, так как свечи от удара погасли. Позвав Эдварда и не услышав ответа, я заставил себя встать. Голова гудела, и во всем теле ощущалась слабость, словно меня выжали, как лимон. Нащупав в кармане спички, я зажег свечу и стал рассматривать обстановку. Кресло было отброшено назад, разбито два зеркала, перекосив центральное и оборвав железный стержень, который тянулся вверх. Эдвард лежал без движения справа за пультом, по его подбородку текла кровь. Подойдя к нему, я попытался привести его в чувство. Только с третьей попытки это мне удалось. Он, привстав, оглядел все вокруг и спросил:
–А что, собственно, произошло?
–Да ничего,– ответил я. – Только эта штука не хотела выпускать нас из своих объятий, а когда мы запротестовали, она просто плюнула в нас.
–Понятно,– ответил Эдвард, поднимаясь на ноги. – Что будем делать?
–Как что? Доломаем то, что ещё не сломано, и будем выбираться отсюда.
–Каким образом? Через кабинет путь заказан, только через крышу. Я где-то видел здесь небольшую лесенку, ведущую в башенку над нами, – ответил Эдвард и, взяв свечу, приподнял ее над головой, чтобы осмотреться.