Не обращая на них внимания, мы двинулись дальше. По мере нашего продвижения тоннель стал вибрировать – сначала мелкой дрожью, а затем более существенно, заставляя сгибать ноги в коленях, чтобы удержать равновесие. От вибрации по его бокам появились окна, по мере приближения к которым нас встречали страшные рожи, корчившиеся из этих окон. Чего мы только не насмотрелись! Вибрация прекратилась, когда мы достигли золотой клетки, которая висела в конце коридора. За ней была пустота. Осторожно, чтобы сильно не раскачать ее, мы забрались внутрь, так как это был единственный путь дальше. Сначала с клеткой ничего не происходило. Она висела, раскачиваясь от наших неосторожных движений, затем внезапно дернулась, словно рыба, попавшаяся на крючок, и резко пошла вверх, развивая бешеную скорость. Воздух, летевший нам навстречу, вдавил нас в пол клетки, и внезапная остановка дала возможность возобновить спертое от этой гонки дыхание. Лифт висел над бездной, раскачиваясь из стороны в сторону. Напротив дверцы появился портик, словно приглашая нас войти. Я открыл ее и сделал осторожный шаг, ощущая твердую поверхность. Почувствовав нас на себе, портик медленно поплыл к видневшемуся вдалеке входу, который выдавало периодическое свечение разноцветных огней. Войдя внутрь, мы очутились в огромной светлой комнате, в которой не было ничего. Остановившись сначала при входе, мы затем стали обходить ее вдоль стены в поисках возможных дверей, однако пол под нами стал колебаться, менять цветовую гамму и внезапно исчез из виду, открыв нам возможность посмотреть внутрь. Держась за Эдварда, я глянул вниз. И к своему удивлению, увидел панели янтарной комнаты, которые парили в воздухе. То есть это были не натуральные панели, а их образы, которые передавали свое особое состояние реальным панелям, а они передавали его дальше в пространство. Вокруг панелей летали какие-то птички, носившие к ним что-то в клювах, порхали красивые бабочки, своими крыльями стряхивая накопившуюся пыль. Обработанные панели вытирала какая-то белокурая женщина с распущенными волосами. Вытерев их насухо, она ложилась сверху на панель, накрывая ее всю собой, и оставалась там минут десять, словно передавала им какие-то тайны. Очевидно, так происходила зарядка панелей той энергией, которая была необходима на данный момент. На полу лежал кусок какой-то бесформенной массы, который то поднимался, то опускался и при этом тяжело клокотал. Внезапно, словно почувствовав мой взгляд, женщина подняла голову вверх, и наши глаза встретились. Сначала ее взгляд выражал любопытство, а затем, словно вспомнив что-то страшное, она внезапно закричала пронзительным голосом, от которого заложило уши. Бесформенная масса заколыхалась и стала расти, приобретая очертания спрута, качающегося на тонкой ножке, который всей своей массивной частью пытался выбраться наверх, чтобы разобраться, в чем дело. Черты лица женщины исказились, и она преобразилась в страшную мегеру, у которой появились огромные зубы и когти. Она поплыла впереди спрута, поднимаясь к нам и издавая устрашающие крики. Я пристально всматривался в ее глаза, и постепенно в моей памяти всплыли очертания ока, которое постоянно преследовало меня. Это были ее глаза, это была она, душа янтарной комнаты, та, которую успел вложить сюда прусский мастер. Однако встретиться нам не пришлось. Почти перед самым носом у них смотровое окно закрылось, и мы снова оказались в пустой комнате, переживая увиденное. Очевидно, таким образом мы были представлены друг другу. И такая своеобразная встреча была как бы обменом визитных карточек. Теперь мы знали о существовании друг друга и искали скорейшей встречи. Я посмотрел на часы. Прошла половина отпущенного мне времени. Надо было быстро выбираться отсюда и там, внизу, искать тех, с которыми мы сейчас только что познакомились.
Схватив ошеломленного Эдварда за руку, я бросился к выходу. Клетка стояла на месте. Как только мы забрались туда, она рухнула вниз. Полет был так стремителен, что, казалось, наши внутренности вот-вот вырвутся наружу. Однако плавная остановка все поставила на свои места. На ватных ногах мы вышли в коридор и остановились, чтобы отдышаться и сориентироваться. Везде в ответвлениях был пульсирующий свет, но кольцо звало нас влево, туда, где мелькали какие-то огоньки. Зная, с чем нам придется встретиться, мы вели себя более уверенно. Быстрым шагом мы достигли очередного перекрестка и застыли на месте. Нас уже ждали. Очевидно, это была первая линия обороны, которая состояла из кучи огромных жаб, возглавляемых бородатым козлом, одетым в штаны, с большой дубиной в руках.
Увидев нас, он проблеял: