Ребята посмеялись, как и полагается, когда шутит начальство, и бросились занимать шкафы.
— Давай на пару? — предложил Конни Кампендонк.
Петер кивнул.
Настал великий момент облачения в хессельбайновскую униформу. Ребята развязали свои коробки, открыли чемоданы.
— Сгораю от нетерпения, — признался Петер.
Пришлось подождать, пока остальные ребята разберутся со шкафами. Когда Конни и Петер разделись, оба захохотали: на каждом были трусы его спортклуба — у Петера черные, у Конни белые.
Привет, "Астория"! — сказал Конни.
Привет, "Красно-белый"! — ответил Петер. Они надели свои новые, с иголочки, униформы.
Минут через пять униформированная футбольная команда во главе с господином Пфефферкорном поднялась по лестнице на первый этаж и, пройдя мимо ряда стеклянных дверей через зал для завтрака, где стояли накрытые белыми скатертями столы, оказалась в большом холле. У стойки портье господин Пфефферкорн остановился и доложил:
— Одиннадцать новеньких к работе готовы!
— Смена пришла! — ухмыльнулись парни, сидевшие на скамье для посыльных.
Они с интересом разглядывали новичков. Гардеробщица, продавщица сигарет, лифтер, кассирша и даже главный администратор по приему гостей вышли из-за своих окошек и стали внимательно разглядывать ребят в новеньких формах.
Вот главный портье господин Крюгер. А мне пора к себе, — сказал господин Пфефферкорн и удалился.
Посыльный! — скомандовал главный портье и щелкнул пальцами. Новички переглянулись. Встал один из "старичков", парень с оттопыренными ушами, и подошел к стойке главного портье. — Сообщи господину директору и начальнику отдела кадров, что новые посыльные построены!
Парень повторил приказ: "Сообщить господину Адлеру и господину Томасу…" И помчался во всю прыть.
Главный портье Крюгер, слегка наклонив голову, внимательно осмотрел каждого новичка. Тем временем парнишка с оттопыренными ушами успел вернуться.
Новеньким велено явиться в приемную директора.
Итак, за мной! — сказал Крюгер и повел отряд по коридору.
— Можете проходить прямо в кабинет, — встретила их в приемной Даниела и приоткрыла обитую кожей дверь. На ней опять было пестрое летнее платье, и она подмигнула проходившему мимо Петеру.
Зонтик, то есть, простите, директор Адлер встал из-за стола им навстречу.
Доброе утро, мальчики!
Доброе утро! — повторил и начальник отдела кадров Томас, стоявший у окна.
Доброе утро, господин директор! — отвечали ребята. Однако приветствие их звучало как оркестр, который пока только настраивает инструменты. Некоторые из них добавили еще и "Доброе утро, господин начальник отдела кадров!"
Для вас сегодня весьма важный день, — сказал господин Адлер, — а важные дни нельзя заполнять болтовней. Поэтому я скажу вам только одно, и вы всегда должны помнить об этом, работая в нашем доме: все, что здесь делается, делается ради наших гостей. Здесь нет ничего важнее их блага и их удобства. Такой отель, как наш, — это своего рода маленький город. Все, что есть в городе, есть и в нашем отеле, только в меньших масштабах. Но город функционирует нормально только в том случае, если каждый его обитатель находит удовольствие в своей работе и охотно выполняет свои обязанности. Это для меня самое главное: я хочу не только аккуратности и порядка, я хочу еще видеть и довольные лица. Кажется, все. А теперь перепоручаю вас господину Крюгеру.
— Договоры о найме можете получить в отделе кадров, — сказал господин Томас, сделав попытку улыбнуться: ведь директор Адлер только что говорил о "довольных лицах".
Ребята вернулись в холл парами, словно детский сад, только что без песенки.
Крюгер зашел в свою кабину и произнес, словно с трибуны:
— Итак, господа, — левой рукой он поправил очки, — если будете держать ушки на макушке и внимательно за всем следить, то уже через пару дней начнете соображать, что к чему. На этот срок я специально задержу старых посыльных. Вообще-то они уже сегодня должны были начать работать официантами на этажах, но уж так и быть, задержатся на два дня. А вы не теряйте времени даром, следите внимательно, что и как надо делать, перенимайте опыт. С четверга начнете работать самостоятельно.
Выдержав паузу, главный портье снова оглядел ребят, каждого по очереди. Глаза его задержались на маленьком рыжем парнишке.
— А тебе, к сожалению, придется привыкнуть чистить ногти, — тихо сказал он. И снова прежним голосом добавил: — Мы работаем в две смены. С семи утра до трех и с трех до одиннадцати вечера. Меняться будете каждую неделю. Сразу же и начнем. Шестеро, которые стоят слева, на этой неделе будут работать в утреннюю смену, пятеро остальных — в вечернюю. У кого сегодня вечерняя смена — до свиданья, господа. Пока можете идти отсыпаться. Но чтоб ровно в три были здесь! Пятеро повесили головы.
— И с довольными лицами, позвольте напомнить! Посыльный! — Главный портье снова щелкнул пальцами. — Отведи этих господ в раздевалку, не то они забредут в спальню кого-нибудь из наших гостей.
Пятеро пошли по коридору назад в подвал, как дети, у которых отняли игрушки. Конни и Петер, к счастью, стояли слева и потому оказались в утренней смене.
Садитесь сюда, на скамейку, — указал господин Крюгер, не переставая листать свои блокноты и делать какие-то записи. — Каждые четверть часа каждый из вас, по одному, будет называть мне свое имя. Может быть, тогда я их запомню. Начнем справа.
Конни Кампендонк, — представился светловолосый юноша.
В кабине портье зазвонил телефон.
Портье слушает. Добрый день, госпожа баронесса. Слушаюсь, госпожа баронесса, незамедлительно, госпожа баронесса! — Главный портье Крюгер положил трубку и щелкнул пальцами: — Посыльный! В номер 404!
Номер 404,— вскочив с места, повторил посыльный с оттопыренными ушами.
Ну и? — вопросительно посмотрел на новеньких господин Крюгер.
Но те не сразу сообразили, в чем дело. Первым смекнул Петер.
— Номер 404,— повторил он быстро и помчался, как на пожар, за парнишкой с торчащими ушами. Оба побежали вверх по широкой лестнице, покрытой пушистой ковровой дорожкой.
ПЕТЕР УЗНАЕТ, ЧТО И ОТТОПЫРЕННЫЕ УШИ МОГУТ ПРИНОСИТЬ ПОЛЬЗУ
По номеру комнаты ты всегда можешь определить этаж, — объяснял Петеру посыльный с оттопыренными ушами. — Если они начинаются на двойку — это второй этаж, на тройку — третий и так далее.
Значит, 404-й находится на четвертом этаже, — сказал Петер. — А почему же мы не поднимаемся на лифте?
Эх, тебя еще учить и учить! В лифт можно входить только с гостем. А теперь смотри внимательно.
Они дошли до четвертого этажа. Напротив лестницы располагались двери лифтов. Один лифт, со стеклянной дверью и начищенными медными ручками, — для постояльцев отеля, другой, с серой железной дверью, — для багажа и других грузов. Слева и справа шли широкие коридоры.
На всех этажах все одинаково. Слева — номера комнат от 1 до 50, справа — от 50 до 100. Всего четыре этажа, итого ровно четыреста номеров. Так куда нам — направо или налево?
Налево, — ответил Петер, и оба трусцой побежали по коридору.
Здесь тоже лежали толстые пушистые ковры. По обеим сторонам шли бесконечные белые двери. На каждой была медная табличка с номером, и почти у каждой была выставлена обувь.
— Если обувь стоит носками к стене, значит, она уже почищена, — объяснил посыльный. — Но чистка обуви — дело прислуги.
Петер охотно посмотрел бы, хорошо ли вычищена обувь. Но тут из-за угла появился молодой официант.
Привет, Фридрих! — воскликнул он и пошел дальше, толкая перед собой маленький сервировочный столик.
Доброе утро, господин Баумбах, — ответил посыльный с оттопыренными ушами.
Но этого официант, работающий на этаже, уже не слышал. Он открывал одну из белых дверей и, вкатывая в номер столик с кофейником и вареными яйцами, докладывал: "Ваш завтрак, господин!"