Так он настроил себя на долгую жизнь с Александрой Сергеевной, оставшись в удовлетворении своих желаний.
***
У Александры Сергеевны были свои соображения. Ей этот брак нужен был для главных изменений на всю последующую жизнь, чего она и добивалась. Он давал ей нового мужа, фамилию и социальный статус. Последнее было особенно важным — никто из прежних, багдадско-кишиневских знакомых не стал бы искать ее в среде самых неимущих слоёв, фактически на социальном низу общества. Чтобы всегда подтянутая, хорошо пахнущая, дорого одетая и в неизменной обуви на высоком каблуке красавица, уверенная в себе, умеющая вести серьезные дела, надела бабские юбки и фартуки да парусиновые самодельные балетки и перестала принадлежать сама себе — такое даже помыслить было невозможно! Еще мужчина мог бы так опуститься, но не горделивая женщина, тем более познавшая роскошь. Не могла бы она обойтись без минимального уюта, без спокойствия и чистоты.
Но Александра Сергеевна, помня заветы своего Павлуши, шла на любые жертвы — только бы уцелеть и сохранить детей. А если ее сбитый с пути Павлуша чудом каким-то остался живым, то не подвести и его под разоблачение! Не подумала только о том, что жертвы во имя самого святого, такие как уход от врагов в другие слои общества и в другой образ жизни, влекут за собой отказ от прошлых ценностей и представлений. А это не просто бедняцкие одежды, но низкое окружение и падение духа — самый страшный ад! Такие жертвы должны ежедневно чем-то компенсироваться, причем чем-то обнадеживающим, приятным, иначе человек не выдержит и пойдет вразнос.
Так оно и случилось с Александрой Сергеевной, начавшей замечать, как ее охватывает равнодушие ко всему, апатия, вялость и полная безрадостность. Характер ее стремительно портился, она приобретала свойства сельской бабы…
Конечно, ни о какой приятности от жизни с новым мужем и речи быть не могло. Она его высоко не ставила, и поэтому старалась не замечать. Если бы мать не поспешила купить ей отдельную хату, то через пару месяцев Александра Сергеевна развелась бы с Прошкой, да и конец комедии. Все нужное она от него получила!
Но хата... Саша понимала, что надо иметь свой угол, что возле матери, где завел семью ее младший брат, ей места нет, а тем более ее детям. Нельзя было отказываться от материнской помощи... Да и помощь Проньки в доведении хаты до завершения тоже пригодилась. Значит, после этого она как-то по-другому отбивалась бы от него... — так она думала.
Но тут случилась эта беременность...
И как ни бунтовала Александра Сергеевна, как ни изворачивалась, а пришлось ей смириться и доносить ребенка до конца. Каждый день она его не хотела, ненавидела и проклинала, понимая, что теперь ей от Прошки не избавиться. Она прекрасно видела, как он расцветал, видя ее утолщающуюся фигуру. И его можно было понять.
От прошлой жизни у нее остались не только золотые булавки, которых на старых тряпках насобиралось десятка два, но и изодранный и грязный жакет, в который она была одета при побеге. Перед выходом из дому она механическим жестом положила в его карманы некоторую сумму денег в золотых монетах, чтобы заплатить извозчику за проезд до реки и контрабандисту за его труды по перевозке через Днестр, а также положила туда повседневные украшения, снятые с себя.
При задержании на границе ее не обыскивали, только в сумке слегка порылись, так что содержимое карманов осталось нетронутым. Но главную ценность представляли не деньги и не остатки былого богатства, а дорогие пуговицы жакета. Их, если считать с запасными, было четыре штуки больших и семь маленьких, которые с рукавов. Это были настоящие обработанные золотые слитки с маленькими бриллиантами посерединке! Благодаря грязи, в которой она изгваздалась, никто этого не заметил.
Дома она спрятала жакет подальше от всех. А в дальнейшем, как только по причине беременности перестала заниматься тяжелыми домашними работами и немного освободилась от других обязанностей, так сразу взяла Борю и поехала в Запорожье. Сказала, что хочет повидаться с родней. А там, наверное, при помощи родни — как иначе? — продала что-то из золотых изделий и на эти деньги купила ножную зингеровскую машинку, некоторые приставки к ней и необходимые для новорожденного тряпки... Дома сказала, что это родственники подарили.
Так Александра Сергеевна на год вперед одела будущего малыша и снова стала нормальной портнихой, имеющей возможность обшивать заказчиков на хорошем профессиональном оборудовании.