Преданы святому кровному родству.
В каждом новом доме, в каждой новой песне
Помните ушедших в битву за Москву.
Все, что было с нами, вспомнят наши дети,
Все, что потеряли, что для них спасли
Только б ты осталась лучшим на планете,
Самым справедливым городом Земли {17} .
Прекрасно подобранный и хорошо организованный контингент советских войск, куда входило и подразделение, где воевал Борис Павлович, был освобожден от планов, для каких создавался, и ожидал нового направления на фронт. В общей сложности этот контингент пробыл в Закавказье чуть больше месяца. И все это время его готовили к боям вне границ Советского Союза, знакомили с особенностями территории и климата, с правилами выживания, ведения боев в специфических условиях и к методам рукопашного боя.
Ниже приводится рассказ Бориса Павловича о тех днях.
«В нашу стрелковую дивизию были мобилизованы совсем пожилые мужики из Закавказья. Это были армяне, азербайджанцы и грузины, причем из каких-то таких дальних поселений, что почти все они даже не слышали живого русского языка. В Тбилиси организовали наше обучение в полковой школе. Срок обучения составлял один месяц. И из этого сборища надо было сделать мало-мальски пригодных солдат, чему-то научить... Труднейшая задача!
Учеба в полковой школе вообще была напряженной и насыщенной. На сон отводилось семь часов. Подъем в шесть, отбой в одиннадцать. Остальные семнадцать часов были расписаны по минутам. Программа, рассчитанная на полгода в мирное время, тут была сжата по времени до одного месяца.
Мы изучали топографию, тактику, Устав строевой службы, материальную часть, строевую и физическую подготовку, и особенно стрелковое дело — основы стрельбы из стрелкового оружия, устройство, использование и обслуживание конкретных его образцов, выпускаемых в СССР. Очень много времени уделялось боевому учению на местности. Занятия в классах чередовались с тактическими учениями в поле, со строевой и физической подготовкой на плацу и проводились добросовестно и непрерывно и в дождь, и в стужу. Напряжение спадало к вечеру. После ужина отводилось 2 часа на самоподготовку к следующему дню и один час свободного времени, во время которого нужно было привести в порядок обмундирование (отремонтировать, постирать и пришить воротнички и т. д.).
Ну, своим школьным образованием я похвастаться не могу, и все же меня отличало от остальных учащихся учебной роты два качества: природная способность к обучению и желание учиться. Кавказцы учиться не хотели, бойкотировали любые усилия командиров.
Тут интересно вот что. Когда меня забирали в армию, то отчим и тесть, оба прошедшие империалистическую войну, в один голос советовали мне прикидываться дурачком, мол, тогда легче будет служить. Это им подсказывал их опыт. Но тогда же время было другое, страна другая и война другая. Мне их советы не годились, но я те наставления помнил — так, на всякий случай. Так вот вопреки всему, чему меня учили домашние наставники и вопреки моим стараниям не высовываться и не выделяться, я в роте был одним из лучших учащихся. Точно не знаю, сколько нас было в учебной роте, но по окончании обучения было 4 отличника, и я — среди них.
А школа эта... Когда началась война, в армии ввели звание ефрейтора. Это воинское звание присваивали обученным военнослужащим рядового состава за воинские отличия. В мирное время таких солдат направляли обучаться в школы молодого командира сроком на полгода, но теперь шла война, долго учиться некогда было.
По окончании школы всем присвоили звание ефрейтора. Но это не просто обученный солдат, ефрейтор при необходимости мог временно исполнять обязанности командира отделения. Мне же, видимо, как отличнику, приказом командира полка присвоили звание младшего сержанта. Это звание присваивал не Генеральный Штаб, нет. Генеральный Штаб присваивал звания только офицерам, офицеры — друге дело.
Определили меня, конечно, в пулеметную роту, где сразу же назначили командиром первого отделения, а потом помощником командира взвода — помкомвзвода, так в обиходе называли эту должность.
Наш командир взвода был даже не молодой, а юный — ему, родившемуся в 1922 году, едва исполнилось 19 лет. Он после десятилетки окончил 3-х месячные курсы, получил звание младшего лейтенанта, и все. Конечно, пожилые кавказцы смотрели на него свысока, отчего он просто не знал куда деваться... Со мной же те бойцы держались уважительнее: во-первых, я был на 3 года старше командира, а во-вторых, из-за восточной внешности они считали меня своим.