Только когда они уже повернули обратно к консульству, так как Эдварду пора было снова отправляться на таможню, Виктория вдруг спросила:
— Эдвард, а как тебя зовут?
Он вытаращил глаза.
— Ты что, Виктория? Не понимаю.
— Полностью как? Я ведь не знаю твоей фамилии, сообразил?
— Не знаешь? А, ну да, конечно. Фамилия — Горинг.
— Эдвард Горинг. Ты не представляешь, какой дурой я себя чувствовала, когда явилась в «Масличную ветвь», хочу спросить тебя, а фамилии не знаю, только Эдвард, и все.
— А там была такая брюнетка, волосы вот так, сзади до плеч?
— Была.
— Это Катерина. Очень симпатичная. Ты бы ей сказала, что ищешь Эдварда, она бы сразу поняла.
— Ну еще бы, — сдержанно отозвалась Виктория.
— Она ужасно симпатичная девчонка. А тебе разве не понравилась?
— Нет, отчего же…
— Не то чтобы хорошенькая, конечно, чего нет, того нет, но добрейшей души.
— Да? — теперь уже совсем ледяным голосом произнесла Виктория. Но Эдвард, по-видимому, ничего не заметил.
— Я прямо не представляю себе, как бы я без нее справился поначалу. Она ввела меня в курс всех дел и постоянно помогала, не то я бы таких дров наломал. Вот увидишь, вы с ней подружитесь.
— Едва ли. Случая не будет.
— Будет случай. Я тебя устрою к нам.
— Каким это образом?
— Еще не знаю, что-нибудь придумаю. Наговорю старику Ратбоуну, какая ты высококвалифицированная машинистка, и прочее.
— И он быстро разберется, что это обман.
— Ну, все равно. Так или эдак, но я тебя пристрою в «Масличную ветвь». Не могу же я, чтобы ты тут разъезжала в одиночку. Глядишь, еще в Бирму укатишь или в самую черную Африку. Нет, барышня Виктория, я теперь не спущу с тебя глаз. Чтобы ты не вздумала от меня удрать. Я тебе не доверяю. Ты слишком большая любительница смотреть мир.
«Дурачок, — подумала Виктория. — Да меня теперь из Багдада бешеные кони не увезут». А вслух сказала:
— Ну что ж. Работа в «Масличной ветви» — это очень занимательно.
— Ничего занимательного. Там все серьезно до умопомрачения. И глупо невообразимо.
— Но ты все-таки считаешь, там что-то не так?
— Да нет, это я просто сболтнул для красного словца. Чушь.
— Нет, Эдвард, — нахмурив брови, сказала Виктория. — По-моему, это не чушь. Я думаю, что это правда.
Эдвард резко обернулся.
— Откуда ты взяла?
— Слышала кое-что. От одного знакомого.
— Кто это?
— Никто. Просто знакомый.
— У таких девушек, как ты, всегда слишком много знакомых, — проворчал Эдвард. — Ну и вредная же ты, Виктория. Я в тебя влюбился как сумасшедший, а тебе хоть бы хны.
— Нет, почему же, — возразила Виктория. — Вовсе не хоть бы хны.
И, сдерживая восторг, она серьезным голосом спросила:
— Эдвард, ты не знаешь в «Масличной ветви» или где-нибудь еще человека по фамилии Лефарж?
— Лефарж? — недоуменно повторил Эдвард. — Нет. А кто это?
Но у Виктории уже был готов следующий вопрос:
— А женщину по имени Анна Шееле?
На этот вопрос Эдвард отреагировал иначе. Он резко обернулся, схватил Викторию за локоть и спросил:
— Что ты знаешь про Анну Шееле?
— Ой, Эдвард! Больно. Ничего не знаю. Думала, вдруг тебе что-то про нее известно.
— Но где ты о ней слыхала? От миссис Клиппс?
— Нет, не от миссис Клиппс… кажется. Но вообще-то она всю дорогу рот не закрывала, о чем и о ком только не говорила, может, и от нее, разве упомнишь.
— Но почему ты решила, что есть какая-то связь между этой Анной Шееле и «Масличной ветвью»?
— А есть связь?
Он задумчиво ответил:
— Н-не знаю… Все это как-то… неясно.
Они вели разговор, стоя у ворот консульства.
Эдвард взглянул на часы.
— Пора бежать, выполнять служебный долг, — сказал он. — Жаль, я арабского совсем не знаю. Но мы еще должны поговорить с тобой, Виктория. Мне нужно многое от тебя узнать.
— А мне нужно многое тебе рассказать, — отозвалась Виктория.
Более трепетная героиня романа более сентиментальных времен постаралась бы не вовлекать возлюбленного в свои опасные дела. Но не Виктория. Она считала, что мужчинам судьбой предназначено бросаться навстречу опасности, как искрам — взлетать к небесам. Эдвард не поблагодарил бы ее, вздумай она отгораживать его от интересных событий. И потом, ведь мистер Дэйкин и не велел ей его отгораживать.