В тот же вечер на закате Эдвард и Виктория прогуливались в консульском саду. Из уважения к миссис Клейтон, утверждавшей, что на дворе зима, Виктория надела поверх летнего платья шерстяной жакет. Закат был великолепен, но им обоим было не до него. Обсуждались вещи более серьезные.
— Началось все очень просто, — рассказывала Виктория. — Ко мне в номер в отеле «Тио» вошел человек, которого зарезали.
Возможно, что подобное начало не всякому показалось бы таким уж простым. Эдвард выпучил глаза и переспросил:
— Которого — что?
— Зарезали, — повторила Виктория. — Во всяком случае, я так думаю. Но, может, и застрелили, только вряд ли, я бы тогда услышала выстрел. Но факт таков, что он был мертвый, — добавила она.
— Послушай, как он мог войти к тебе в комнату, если он был мертвый?
— Ну, Эдвард, неужели ты не понимаешь?
Мало-помалу, то связно, то сбиваясь, Виктория описала ему, как было дело. В силу некоего загадочного свойства своей натуры она не умела убедительно описывать реальные события. Мялась, недоговаривала, теряла нить, так что создавалось полное впечатление, будто она бессовестно врет.
Дослушав до конца, Эдвард заглянул ей в лицо и спросил:
— А ты вообще-то как себя чувствуешь, ничего? Не перегрелась на солнце? Или, может, сон страшный тебе приснился?
— Вовсе нет.
— Потому что, если здраво посмотреть, ничего такого просто ну никак не могло быть.
— А вот и было, — обиженно возразила Виктория.
— И потом эти душещипательные разговоры про мировые силы и про сверхсекретные установки в сердце Тибета или Белуджистана[88]. То есть я хочу сказать, не может быть, чтобы это было правдой. Не бывает такого.
— Так всегда говорят. А потом смотрят: уже сбылось.
— Признайся по честности, Черинг-Кросс, ты это сочинила?
— Да нет же! — возмущенно ответила Виктория.
— И ты приехала сюда на поиски какого-то Лефаржа и какой-то Анны Шееле?
— Не какой-то, а ты и сам о ней слышал. Ты же слышал о ней, верно?
— Имя слышал, это правда.
— Когда? Где? В «Масличной ветви»?
Эдвард задумался, потом проговорил:
— Не уверен, что это что-то означает. Просто… странно как-то…
— Что странно? Расскажи.
— Понимаешь, Виктория, я же не такой, как ты. Не так быстро соображаю. Я только чувствую иногда, не могу даже сказать почему, что не ладно как-то обстоит дело. Ты вот с ходу все замечаешь и тут же делаешь выводы. А я не такой умный. Просто у меня бывает ощущение, что… ну, непорядок какой-то… А в чем дело, сам не знаю.
— У меня тоже бывает такое ощущение, — сказала Виктория. — Например, сэр Руперт на балконе в «Тио».
— Что еще за сэр Руперт?
— Сэр Руперт Крофтон Ли. Мы с ним летели в одном самолете. Спесивый такой, строит из себя. Ну, знаешь — важная персона. Когда я увидела его на балконе в «Тио», на ярком солнце, у меня возникло в точности такое же ощущение, как вот ты говорил: непорядок, а в чем дело, не знаю.
— Его, кажется, Ратбоун пригласил прочесть лекцию в «Масличной ветви», но потом это дело сорвалось, и вчера утром он улетел куда-то там в Каир или в Дамаск, что ли.
— Ты расскажи про Анну Шееле.
— А, про Анну Шееле. Да нечего и рассказывать. Одна девушка про нее говорила.
— Катерина? — сразу спросила Виктория.
— Помнится, да. Вроде бы это была Катерина.
— Не вроде бы, а точно. Потому-то ты так неохотно и рассказываешь.
— Какая чушь! Скажешь тоже.
— Ну, так что же она говорила?
— Катерина сказала еще одной там девушке: «Вот приедет Анна Шееле, у нас дела пойдут веселей. Она все возьмет в свои руки».
— Эдвард, это страшно важно.
— Да я даже и не ручаюсь, что имя то самое.
— А тогда ты ничего странного не почувствовал?
— Да нет, ничуть. Просто решил, что ждут какую-то даму, которая наведет на всех шороху. Вроде как пчелиная царица. А может, все-таки тебе мерещится, Виктория?
Он тут же дал задний ход, не стерпев ее убийственного взора.
— Ну, хорошо, хорошо, — торопливо согласился он с ней. — Но признайся, что все это выглядит довольно неправдоподобно. Как в приключенческом романе: молодой человек врывается в комнату, успевает только произнести одно ничего не значащее слово — и умирает. Будто все это не взаправду.
88
Белуджистан — историческая область в Азии, на юго-востоке Иранского нагорья, территория Белуджистана входила в различные государства, в настоящее время — в составе Ирана и Пакистана.