– Извините, но вам бы стоило накинуть на себя что-то. После Англии может показаться, что здесь лето, но к заходу солнца обычно сильно холодает.
Виктория оглянулась. Англичанка. Та, что разговаривала с миссис Клипп. Голос грубоватый, как у собаковода-инструктора. На плечах меховая накидка, на коленях коврик, в руке стакан виски с содовой.
– О… спасибо, – поблагодарила Виктория и уже собралась улизнуть, но ее намерениям не суждено было сбыться.
– Позвольте представиться. Я – миссис Кардью-Тренч. – Понимать это следовало так – из тех самых Кардью-Тренчей. – Вы ведь прибыли с миссис… как ее… Гамильтон Клипп?
– Да. С ней.
– Она сказала, что вы – племянница епископа Лэнгоу.
Виктория собралась с мыслями.
– Вот как? – осведомилась она с легкой ироничностью.
– Наверное, что-то перепутала?
Виктория улыбнулась:
– Американцы часто путаются в наших именах. Звучит действительно почти как Лэнгоу. Вообще-то, мой дядя, – добавила она, импровизируя на ходу, – епископ Лангуао.
– Лангуао?
– Да. Это на островах Тихоокеанского архипелага. Он – колониальный епископ.
– О, колониальный епископ. – Голос миссис Кардью-Тренч упал по меньшей мере на три полутона. Как и следовало ожидать, укротительница псов пребывала в полном неведении относительно существования колониальных епископов. – Тогда понятно, – добавила она.
Виктория с гордостью подумала, что выкрутилась, учитывая ситуацию, очень даже удачно.
– А вы что здесь будете делать? – спросила миссис Кардью-Тренч с той непоколебимой сердечностью, за которой часто скрывается обычное природное любопытство.
Признаться, что она ищет молодого человека, с которым познакомилась в парке и поговорила всего лишь несколько минут, Виктория не могла, а потому воспользовалась версией, навеянной заметкой в газете и опробованной на миссис Клипп.
– Собираюсь присоединиться к дяде, доктору Понсфуту Джонсу.
– А, так вот вы кто! – Миссис Кардью-Тренч даже обрадовалась, наконец-то определив «правильное» местоположение собеседницы. – Такой приятный человечек, хотя и немного рассеянный… Ну, это, впрочем, вполне понятно. В прошлом году я слушала его лекцию в Лондоне – прекрасное выступление! – хоть и совершенно ничего не поняла… Да, он проезжал через Багдад пару недель назад. И, по-моему, говорил что-то насчет девушек, которые должны приехать позднее, к началу раскопок.
Закрепив свой статус, Виктория поспешила перейти к интересующей ее теме:
– Вы не знаете, доктор Рэтбоун здесь?
– Недавно уехал. По-моему, его попросили прочитать лекцию в институте, в следующий четверг. «Мировые отношения и братство народов», что-то вроде этого. Полная ерунда, на мой взгляд. Чем сильнее вы стараетесь сблизить людей, тем с большей подозрительностью они друг к другу относятся. Вся эта поэзия, музыка, переводы Шекспира и Вордсворта на арабский, китайский и индийский… «Первоцвет у края реки…» Какое дело до первоцвета тем, кто никогда его не видел?
– Вы не знаете, где он остановился?
– Кажется, в «Вавилонском дворце». Но вообще-то его офис находится возле музея. «Оливковая ветвь» – смешное название. Там всегда полно девиц в слаксах, с очками на носу и немытой шеей.
– Я немного знакома с его секретарем…
– А, да, как же его там… Эдвард Что-то там. Милый юноша. Отличился на войне, как я слышала… Не стоило бы ему водить компанию с этими длинноволосыми умниками. С другой стороны, работа есть работа. Симпатичный мальчик – эти серьезные девушки совершенно от него без ума.
Стрела ревности пронзила сердце Виктории.
– «Оливковая ветвь»… Где это, вы сказали?
– Сразу за поворотом ко второму мосту, если идти по улице Рашида. Неподалеку от базара медников. Место довольно укромное, – объяснила миссис Кардью-Тренч и тут же спросила: – А как сейчас миссис Понсфут Джонс? Скоро выходит? Я слышала, у нее со здоровьем не ладилось.
Но Виктория, получив необходимую информацию, рисковать больше не хотела и отдаваться на волю фантазии не стала.
– О боже! – воскликнула она, бросив взгляд на часики. – Я же обещала миссис Клипп разбудить ее в половине седьмого и помочь приготовиться к путешествию! Мне нужно бежать.
Предлог был достаточно благовидный, и единственное, что ей пришлось сделать, это сдвинуть время с семи на половину седьмого. Наверх Виктория поднималась в приподнятом настроении. Завтра она отыщет Эдварда в «Оливковой ветви». Серьезные девушки с немытыми шеями – вот еще! Даже представить неприятно. С другой стороны, с тревогой подумала Виктория, мужчины не столь критичны в отношении грязных шей, как немолодые, благовоспитанные английские дамы, особенно если обладательницы вышеуказанных шей взирают на представителей противоположного пола большими глазами, полными восхищения и обожания.