Глаза кира потемнели, наливаясь кровью. Он был похож на разъяренного быка, готового броситься на красную тряпку. Но Влад осадил его неожиданным вопросом.
— Гер Амбар, вам нравиться ваша жена? — На этот раз он поймал взгляд, человека почувствовавшего, что его загоняют в угол. — Да бросьте вы! Все знают, что не далее как на прошлой неделе вы взяли в жены дочь мясника — прекрасную шестнадцатилетнюю Лею. Говорят, у нее обворожительные пышные формы и струящиеся русые волосы. За все ее прелести вы даже простили ее отцу долги. Я, честно говоря, не стал бы платить такую цену за обладание этой нимфой, но ведь мои идеалы в расчет не берутся.
Воцарилась гробовая тишина. Гер Амбар становился похож на вареного рака, руки его тряслись, сжимаясь в кулаки. А люди, собравшиеся на площади, неуклюже переминалась с ноги на ногу.
— Что вы молчите, Амбар? — не унимался Влад, вознамерившейся добить и без того устыженного кира. — Ответьте, Лея — ваш идеал, ради которого вы готовы принести жертву? Да или нет, Амбар? — неожиданно повысил голос Влад, и кир непроизвольно кивнул. — А теперь я обращаюсь к вам, мои сограждане, — продолжил он, разворачиваясь на каблуках к обескураженной толпе. — Вы тоже считаете дочь мясника идеалом женской красоты?
— Какой уж там идеал? — послышался голос из первых рядов, а за ним нервные смешки.
— Косматая толстуха с кривыми зубами, разве, что молоденькая, — отреагировал еще кто-то.
— Да, да, на два года моложе его дочери, — проскрипел старушечий голос.
— Значит ли это, что его идеал ложный? — спросил в свою очередь Влад уже посмеивающуюся над киром толпу.
— Да какое нам дело до его идеалов! — отозвались горожане.
— Тогда какого беса вы копаетесь в моих? — гаркнул Влад, обводя всех присутствующих горящим взглядом. Собравшиеся снова притихли, а Вед подошел к готовому провалиться сквозь землю Амбару. — Одного на всех идеала не бывает, кир, запомните это. И радуйтесь, иначе бы вы свою красотку не заполучили, — добавил он, откровенно глумясь.
— Но есть же все-таки общепринятые ценности, — хлюпнул раздавленный Амбар.
— Ваши, не мои, — равнодушно ответил Влад и ушел, провожаемый разинутыми ртами.
Дея решила, не тратить ни минуты и, воспользовавшись замешательством толпы, двинулась в противоположную сторону от той, куда направился Влад. Глазевшие на Веда горожане, не заметили, как она нырнула в ближайший переулок и уже не кружным, а кротчайшим путем, пошла прочь из города.
Вроде, все прошло почти так как она и задумала — послание передано, народ услышал его и все же, что-то гложило Дею. Смазанной получилась ее речь, скандальной. Она помнила свою неуверенность и растерянность. Кто знает, как бы все вышло, если бы Влад не взял удар на себя. Она должна была признать, что ее сила и новые возможности вскружили ей голову.
Эта сцена на площади показала ей, что никакая часть не в силах превзойти мощью целое. Она забыла о том, что на силу свою в полной мере может рассчитывать только в лесных владениях. Они с лесом, словно единый организм. В его приделах Дея была лишь его частью, но частью чего-то столь огромного, что и не передать. В единении их мощь, а порознь каждый из них не защищен и другой организм, собравший свои части воедино, может не просто противостоять, но и раздавить их.
Как можно было самонадеянно вторгнуться в городскую среду с ее собственными законами и порядками, не подумав, что ее там не попытаются развенчать? Единственная сила, которая оставалась с ней за территорией леса — сила духа. Но и тот ее, чуть было не дрогнул.
Только теперь она начала понимать масштаб личности Влада, способного заставить замолчать не только разошедшегося кира — представителя купеческого сословия, но и многолюдную толпу. Если он и был всего лишь частью чего-то целого, то целое это, должно было быть поистине космических масштабов, если одно его звено было столь огромной, несокрушимой глыбой. Бессердечный, мраморный Влад — так думали о нем жители Багорта, и только она знала, что он возможно более чувственен, чем прочие, что он тщательно скрывает свою истинную суть, выставляя напоказ грубого манекена без эмоций. А может ей просто хотелось так о нем думать?