— От тебя разве отвяжешься? — усмехнулся он.
Девица встала и, подойдя к нему, обвила свои умелые руки вокруг его бедер, но Влад брезгливо отбросил их.
— Достаточно, Ула, — огрызнулся он, — я не в настроении.
— Какой-то ты уж больно мрачный, Влад.
— Это мое перманентное состояние.
— Не-е-ет, мой сладенький, я тебя за десять лет не часто таким видела.
— Ты меня любым видишь не часто, слава твоей занятости.
Ула кокетливо поиграла с занавеской, прислоняясь к подоконнику.
— Расскажи мне о своей красотке, — попросила она. — Весь город только и говорит о том, что мраморный Влад ни с того ни с сего, решил выгораживать новую Хранительницу, которую народ за что-то невзлюбил, — она лукаво улыбнулась, а ее взгляд говорил, что от нее бесполезно прятаться. — Я уж думала, что мой единственный друг так и будет до скончания времен утолять голод с помощью этой трески!
— Трески? — Влад непроизвольно улыбнулся.
— Как еще назвать пресное тело этой добродетельной ведьмы.
Влад устало вздохнул.
— Ула, ты получила, что хотела?
Девушка закивала, растягивая сладострастный рот в широкой и довольной улыбке.
— А теперь будь другом, отстань.
— А твоя зазноба, видимо, моим мастерством похвастаться не может, — провоцировала девица, желающая, во что бы то ни стало выпытать интересующие ее подробности.
Влад покачал головой, понимая, что поддается на провокацию, но от Улы так просто отделаться было невозможно, и он это прекрасно знал. Она была его единственным другом среди людей. Еще в ученические годы, он заметил азарт и любовь к жизни в этой простой с виду крестьянской девки. Она хотела попробовать все, испытать себя на прочность, ее подстегивали амбиции, и он немного помог непоседливой девчушке встать на ноги. Просто дал ей денег, когда она осиротела. Девчонка купила себе приличное платье, повозку и чахлого конька, а затем уехала. Вернулась она через три года, в собственной коляске с запряженной в нее породистой тройкой.
Влад ничего не имел против ее профессии, каждый живет согласно своим талантам. Вот только у Улы их было гораздо больше, чем у простой крестьянской девчонки и Влада немного огорчало, что она их так бездарно использует.
— Твоим мастерством вообще мало кто может похвастаться, — ответил он, — Но в том то и разница между вами. Ты знаешь, как привлечь внимание, возбудить интерес, вызвать желание. Ты прикладываешь много усилий чтобы нравиться, старательно притягиваешь взгляды, очаровываешь, твое внимание никогда не дремлет, высматривая новую жертву, в то время как она, не прилагает вообще никаких усилий для того, чтобы заставлять думать о себе.
— Ну и зря, — хмыкнула Ула.
— Ее юная чувственность светиться пламенем высшего порядка, — с чувством произнес Влад, уставившись на луну. — Она не выпячивает этот свет, не стремиться демонстрировать себя всем и каждому. Лишние обожатели ей ни к чему. Она знает — тот, кто достоин коснуться этого пламени, итак разглядит в ней его отсветы, а точнее почувствует.
— Намекаешь, что я окружаю себя мусором?
Влад пожал плечами, подходя к постели и набрасывая халат.
— Ванная в твоем распоряжении, но только после меня.
— Ты уходишь?
— Да.
— Когда вернешься?
— Не знаю, но надеюсь, к этому моменту ты уже найдешь себе новую жертву.
— Какова она, Влад? — спросила девушка удаляющегося Веда. — Какова на вкус? Она как… — Ула замолчала, встретив его темнеющий взгляд. — Ты не был с нею, — догадалась она.
— Не твое дело, — раздраженно выплюнул Влад.
Но девушка уже не могла остановиться.
— Она не заводит тебя или может, ты хочешь ее сердце, а не тело? В чем причина, Влад? Я точно не поверю, что ты боялся разочаровать ее. Кто угодно только не ты.
— Умила, — протянул Вед предупреждающим тоном и пальцы его заискрились, — если ты не уймешь свое любопытство, я оставлю тебя без ванны, не смотря на наше многолетнее знакомство!
— Ты боишься не ее, а себя, — не унималась приставучая подруга. — Боишься, что если сблизишься с ней, то уже точно не сможешь себя контролировать. Ты не хочешь брать ее тело, пока не завладеешь сердцем, — предположила Ула.
Влад не стал слушать дальше. Не говоря ни слова, он вышел из спальни, оставляя невыносимо любопытную девицу, самой разбираться в своих домыслах.
Как бы он не верил Умиле, ни разу не болтавшей о его его тайнах, а все же не мог рассказать, что единственную достойную его внимания девушку, он лишил всего, когда та была еще ребенком. А в довершении к этому еще и соединил ее с Яном, который теперь путается у него под ногами.