Дея тоже встала, посмотрев на Влада так, словно видела его впервые. Только теперь, после этой длинной и развинчивающей его напыщенность исповеди, она по-настоящему ощутила страх. Перспектива оказаться на месте Мориты была поистине ужасающей. Она, наконец, стала понимать, к какой участи готовил ее этот красивый, загадочный и столь желанный молодой человек. Казалось, Дея должна была разочароваться в своем возлюбленном, но вместо этого ее будто удушливое облако стал обволакивать гнев. Он назревал, словно фурункул. И вот этот гнойник лопнул. Не помня себя от ярости, Дея набросилась на Влада и, повалив его на землю, обрушила с десяток ударов в грудь, своими острыми кулачками.
— Да провались ты в бездну, сукин сын! — выкрикивала она, захлебываясь слезами, неожиданно хлынувшими из нее, будто она была переполненной тучей. — Какое ты имел право распоряжаться моей жизнью! Ты — моральный урод, эмоциональный импотент, самонадеянный кретин! Ты хоть представляешь, какую заварушку ты устроил! — шипела она, восседая на нем разъяренной фурией и тряся за грудки.
Не пытающийся уворачиваться от ударов Вед, дождался, когда Дея выместит на нем свой гнев, а потом притянул рыдающую девушку к себе.
Бешеный всплеск эмоций забрал у Деи последние силы, лишив способности сопротивляться. Вжавшись в упругую грудь Влада, она стала понемногу затихать. Всхлипы становились все реже, высвобождался разум загнанный в чувственную западню.
Осознав, наконец, что она разлеглась у самого тракта с тем, кого искала все эти месяцы, мечтая повесить на одной из своих елок, Дея поспешно вскочила на ноги, утирая заплаканное лицо. Влад тоже поднялся и теперь выжидающе смотрел на нее исподлобья. Перепачканный, всклоченный, с мученическим взглядом он не имели ничего общего с тем Владом, которого она знала до сих пор.
— Ты знал кто я, когда подошел ко мне на турнире, верно? — решилась она задать терзавший ее вопрос.
— Нет, — просипел Влад.
— Всемогущий мраморный Влад не распознал во мне собственное кровное заклятие?! — желчно вопросила Дея.
— Его не так-то и просто узреть, — начал он сдавленным голосом. — Без специально наведенных чар его не почувствуешь. Я принял тебя за провинциалку, прибывшую на состязания, чтобы сопроводить своего парня. К тому же, ты не создавала впечатление несмышленого подростка, я думал ты гораздо старше.
— Человек, который выглядит в свои тридцать два на двадцать, не подумал о том, что внешность обманчива?
— Ты права, это было глупо. Но, если честно, я не хотел даже представлять, что ты та, кого я разыскивал все это время. А когда я почуял неладное, было уже поздно.
— Что поздно?
— Не важно, — отмахнулся он. — Ты можешь возненавидеть меня, можешь убить, но изменить мною содеянное, ты все равно не властна. Ты особенная, Дея, необыкновенная, но ты всего лишь Хранитель, повернуть время вспять ты не в силах, — с горечью сказал он.
— А ты значит в силах! — взорвалась Дея. — Для этого ты искал хронодыры? — догадалась она. — Хотел отмотать время назад, до того злосчастного суда или даже до того дня когда к Морите обратились за помощью жители деревни, от которой остался лишь остров, поросший дурманом?
— Да.
— А ты не подумал, что попав в прошлое, позабудешь то, о чем знаешь сейчас? Ведь ты не представляешь, как это работает.
— Но и ты этого не знаешь!
— Как ты себе это вообще воображал?! — распалялась Дея. — Что придешь к себе пятнадцатилетнему и скажешь, — «эй дружочек, поумерь свой пыл, иначе ты рискуешь прослыть первоклассным уродом». А тебе не приходило в голову, что могут параллельно существовать несколько реальностей, в которых события разворачиваются согласно принятым нами решениям, и именно здесь и сейчас ты уже ничего изменить не сможешь? Мы с Яном так и останемся сиротами. Я по-прежнему буду ненавистна Хранителям за инакомыслие. А Ихаиль продолжить шастать у границ Мрамгора, проедая словно моль наши защиты, чтобы однажды прийти и довершить начатое.
Влад продолжал смотреть на Дею исподлобья и молчать.
— Я хотела возненавидеть тебя, но ты не стоишь того, чтобы я засоряла этим чувством свое сердце, — выплюнула она в него едкие слова и яростно свистнула, подзываю Дорену.