– По вашу душу, Госпожа, гости прибыли, – отвечал он, лузгая семечки, – официальности требуют.
– Почему не прибыли ко мне? – удивилась девушка, – зачем осаждать замок, да еще по ночам?
– Может, потому что они вас пока не признают, – предположил конюх, – вот и досаждают властьимущего. Хотят у него справедливости добиться.
– Глупо, – Дея пожала плечами, – справедливости одной на всех не бывает. Да и в этом деле он им не поможет.
– А вы?
– А я не стану тратить на них свое время.
– Вас не интересует тот факт, что они оспаривают ваши права?
– Нет.
Конюх пристально посмотрел на Дею как-то по-новому с любопытством.
– Многие из тех, кто выступает против Вашей милости, пытались занять то место, которое вам так легко, по их мнению досталось. И они очень серьезно настроены. Это вас не пугает?
– Явись они со своими претензиями ко мне, то сэкономили бы кучу времени как своего, так и Верховного Хранителя. Но, судя по их поведению, они больше любят создавать видимость работы и словоблудить в шикарных залах, нежели докапываться до правды и заниматься своими прямыми обязанностями. Я не нуждаюсь в их признании. А оспорить мои права, ни у одного из них силы не хватит.
– Вы изменились с нашей последней встречи, Госпожа. В вас появилась жесткость и еще злость. Не думаю, что вы в серьез осерчали на Хранителей, ту что-то другое, но это уже не мое дело. Важно лишь то, что злость для вас – хороший стимул стать кем-то большим.
Дея смерила старика высокомерным взглядом и, протянув ему поводья, шепнула.
– Не уверена, что злость – хороший стимул.
– Как знать… Если вы научитесь обращать слабость в силу, это может сыграть вам на руку. Я верю в вас, Госпожа, – прокричал ей в след конюх, – теперь я вижу, что Синий лес не ошибся в выборе.
Дея улыбнулась. Это было началом. Ей не нужно было признание других Хранителей, рано или поздно они сами все увидят. Ей нужны были простые люди – крестьяне и горожане, что ходят в лес за его многочисленными дарами, путники, что могли бы найти ночлег в ее лесу и молодые юноши, которые пленялись бы красотой Озерных дев. Она хотела, чтобы лес жил и процветал как раньше, приносил пользу Багорту, а не являлся местом, что упоминают в детских страшилках.
Не желая попадаться Хранителям на глаза, Дея прошла кружным путем до заветного гобелена в витражном коридоре. Отодвинув его, она постучала. Ей открыли почти сразу. Войдя внутрь, она приятно удивилась тому, что Влад выглядел вполне здоровым и сидел на кровати одетый. В руках он вертел что-то маленькое и блестящее.
– Это твоя работа? – спросил он как всегда без приветствия.
И тут Дея разглядела предмет в его руках – металлический шприц со стеклянной колбой, кубов на пять. Такими пользовались там, откуда она прибыла, пока не изобрели пластик.
– Нет, это работа мастеров Мрамгора и очень хорошая работа, – дала она свою оценку, беря в руки инструмент. – Не ожидала, что они так быстро справятся.
– Этот прибор сделали по тем чертежам, что ты вчера нарисовала? – снова спросил Влад, продолжая полировать ее своим взглядом.
– Да.
Он покивал головой, как бы соглашаясь со своими мыслями, затем положил шприц на тумбочку, а сам встал и потянулся к накидке.
– Подожди меня снаружи, – обратился он уже к Родмиле, и та покорно выполнила его просьбу, скрываясь за дверью.
– Ты уходишь? – удивилась Дея.
– Да.
– Не можешь усидеть на месте, чтобы долечиться?
– Я привык всегда быть в пути, – ответил он пространно.
– Куда же ты держишь путь на этот раз? – не смогла не спросить Дея.
– Туда же куда и все прочие – на тот свет. Хотя в моем случае это скорее тьма.
– Твое декадентское настроение наводит меня на мысль, что ты скоро снова окажешься в этой комнате.
– Нет, этого я делать не стану. Какое-то время, – добавил он, слегка улыбнувшись одними губами.
– Что именно – принимать по двадцать капель за раз или же попадаться в заботливые руки, пытающиеся оттянуть твой уход во тьму?
Он ухмыльнулся и заговорил совсем о другом.
– Поговаривают, что ты вошла в свои права, Госпожа? – спросил он, подходя к ней близко-близко. – Не позволяй никому навесить на тебя ярлык добродетели. Люди скорее станут превозносить забулдыгу, сумевшего бросить пить, нежели простят разочаровавшего их кумира. Герои должны быть непогрешимы. Помни об этом, иначе впадешь в немилость, – добавил он, направляясь к дверям.
– Я и без того уже в немилости. А изображать того, кем я не являюсь не в моих правилах.
Он учтиво поклонился ей и вышел в коридор, так и оставив Дею без ответа на самый мучительный вопрос – что же такое было между ними до прогулки в Синем лесу?