– Законе, который будет действовать на территории Синего леса.
– Все новые законы озвучиваются на собраниях и принимаются или отклоняются путем голосования всех членов совета, – возразил один из Хранителей.
– У меня нет на это времени, – прервала его Дея, – не далее, как вчера в моем лесу видели охотника, хотя сезон еще не открыт. Я официально заявляю, что ни один пойманный мною браконьер, не покинет пределов леса до конца его дней. А осмелившиеся охотиться на серебристую лань, сгинут в водах Лад озера.
– Но это идет в разрез с самой идеологией Хранителей, – запротестовала толпа. – Мы должны охранять жителей Багорта, а не запугивать.
– А кто охранит мой лес с его обитателями от жителей Багорта! – вскричала Дея, но быстро взяв себя в руки, продолжила спокойнее. – Мирный житель с благими намерениями и честный охотник, всегда найдет в лесу пристанище. Но не тот, кто вел охоту на серебристую лань и практически истребил еще с десяток животных. Лес одичал не только потому, что был одинок, но и потому что оставшись без Хранителя, стал разграбляться недобросовестными и жадными людьми. Что молчите? Скажете, что в Багорте таких нет?
Воцарилась тишина. Замер даже сам лес.
– Как мы можем быть уверены в том, что ваши Озерные девы не станут утаскивать ни в чем неповинных, приглянувшихся им парней? – задал вопрос один из горных Хранителей.
– Я отвечаю за них своей жизнью, – заверила Дея. – Если закон будет нарушен, Синей лес снова останется без Хранителя.
– Почему мы должны доверять вам?
– Потому что Синий лес выбрал меня, – ответила она с холодным гневом. – Так уж сложилась, что я законченный мизантроп, но вам придется с эти смириться и принять мои требования. В противном случае я запечатаю лес.
– Дея, одумайся, – послышался за ее спиной встревоженный голос Яна, – это же бунт.
– Я всего лишь пытаюсь защитить то, что угнеталось годами, теми способами, которые мне доступны. Почему все пытаются изображать из себя белых и пушистых, ведь это лицемерие? Не надо смотреть на меня как на безумную. Я знаю, вы считаете, что я, как и мой лес – дикарка, но быть отличной от большинства, не означает быть ненормальной. Попробуйте встать на мое место, может, тогда вы поймете, почему я так категорична.
– Ваш праведный гнев вполне оправдан, – неожиданно выступил вперед Хранитель Белого бора. – Я помню Синий лес в его блеске и пышном великолепии. Помню, как все ждали праздника Последней луны. Когда им правила династия Ладгальд он был величественен и грозен, сейчас же он опустошен и дик. Возможно вы единственная кто сможет вернуть ему былую мощь и славу, ведь великому лесу нужен великий и сильный Хранитель. Чтобы противостоять скопищу разъяренных братств, нужна поистине не детская отвага. Я принимаю ваши условия, считая их справедливыми.
Вперед выступил Вайес.
– Предлагаю проголосовать сейчас же, – предложил он, – кто против принятия закона, может начать голосование.
В абсолютном молчании некоторые фигуры стали отделяться от общей массы и, не произнося ни слова, уходить прочь. Спустя десять минут Вайес оповестил.
– Большинство по-прежнему здесь, голосование завершается, если кто-то еще колеблется, пусть принимает решение немедленно.
Никто не двинулся с места и Вайес провозгласил принятие закона. Оставшиеся Хранители поклонились Деи, она поклонилась им в ответ и все кроме Вайеса, Гория и Яна стали расходиться.
– Они не простят вам этого, – шепнул ей Горий, подходя ближе, пока Вайес и Ян провожали остальных.
– Я знаю, но у меня не было выбора. Лес должен видеть во мне защитника. Он не доверяет никому и ничему, а скоро праздник Последней луны. Как я могу зазывать на него людей, когда лес стоит ощерившейся словно еж? Ради того чтобы убедить его в своей состоятельности как Хранителя, я готова пожертвовать репутацией смиреной девочки.
– М-м-м да, особенно если учесть, что смиренности в вас ни грамма, – сказал Горий, а помедлив, добавил. – Влад плохо на вас влияет.
– С чего вы взяли, что он на меня влияет?
– Он на вашем месте вел бы себя так же. Хотя нет, он бы их даже не принял.
– Может, мы поэтому и нашли общей язык. Знаете, не только противоположности притягиваются.
Горий многозначительно посмотрел на нее, но больше ничего говорить не стал.
– Все ненавидят его верно? – спросила она у Гория, – но ведь они же его совсем не знают. Как можно ненавидеть человека не зная его.
– Они думают, что то, что они видят, и есть Влад Карий.
– Так же будет и со мной, – поняла Дея. – Что ж, у нас больше общего, чем я думала.
– Да, и сильные мира сего опасаются вашего союза, – пробормотал себе под нос лекарь.