– Почему ты плачешь, Божена, – безжизненным голосом спросила Дея.
– Весь лес плачет, Госпожа, так же, как и твое сердце.
И тут только Дея обратила внимание, что деревья плотно сомкнули ветви, загораживая свою Госпожу от случайного взгляда. Это было не просто восприимчивостью, а безусловным, всецелым проникновением друг в друга. Теперь она даже не могла позволить себе страдать, не причинив тем самым боль своему лесу. Но как не странно, это не разозлило ее, а заставило взять себя в руки. Она села и обвела взглядом собравшихся у берега Озерных дев.
– Вчера я была на городской площади, а сегодня в замке. Все жители приглашены на ночные купания. Мы должны быть веселы и гостеприимны. Удивите всех мои прелестницы, по Мрамгору ходят слухи, будто вы настолько одичали, что утратили свою легендарную красоту и легкий, веселый нрав. Научим же этих задавак как нужно веселиться! – закончила она, вставая на неокрепшие ноги.
«Я Хранитель леса. Я не имею права отдавать свое сердце мужчине, который выжимает из него всю кровь. Я должна всеми правдами и не правдами выкинуть его из головы, пока он не разрушил то, что я с таким трудом воссоздаю. Ведь ели я сойду с ума, лес последует за мной, и тогда его не то что запечатают, его и вырубить могут», – размышляла Дея, пытаясь взять себя в руки, пока шла в сторону дома.
Глава 31
Срыв.
Яна действительно ждало задание. Вайес попросил его слетать к медовым полям и разузнать, что там стряслось. Он признаться не понимал, почему глава Мрамгора отправил именно его, с пчелами Ян вряд ли мог договориться, они же не птицы и он не мог их слышать. Но последнее время Вайес частенько посылал его на разные происшествия, просто разузнать обстановку. Ян подозревал, что Верховный Хранитель просто-напросто хотел, чтобы его новый Сагорт набирался опыта, наблюдая, как работают другие слуги Багорта.
Но от Деи он сбежал не потому что торопился (до отлета у него еще было время), а потому что боялся неискренности, так и сочащейся из него при каждом вздохе. Да, он поддержал свою подругу, когда она обращалась к мрамгорцам, он не мог не сделать этого. Они всегда были друг другу опорой, а сейчас она как никогда нуждалась в верном друге. К тому же, от него не утаился слух о том, какой вчера разыгрался спектакль во время ее выступления на площади.
Еще одна причина ненавидеть Влада, упала в его копилку. Этот выскочка всегда оказывался рядом с Деей, когда ей угрожала опасность, и всегда приходил на выручку. Ян не знал, почему он это делает, встреч с его любимой он больше не искал, к тому же несколько раз Ян видел его в сопровождении Родмилы. Девушка никла к нему словно вянувший цветок, Вед же равнодушно принимал ее нежность, не даря при этом взамен и сотой доли того же.
Ян не понимал этого странного человека. В раздражающей, бессильной зависти рождалась ненависть к нему, поэтому он старательно выводил в своем воображении образ самодовольного, бездушного и испорченного морального урода. Ян отказывался верить в то, что Влад мог быть другим даже рядом с его любимой, и готов был развеять по ветру их обоих за то, что Дея все же предпочла его. На имя Веда у них стояло негласное табу. Ни он, ни она не упоминали о Владе, будто его никогда в их жизни и не было. Но Ян знал, его подруга тоскует по этому выскочке, хоть и не показывает этого.
Когда она была простой сборщицей урожая, он еще мог побороться за ее сердце, но теперь она все больше и больше отдалялась и не только из-за Влада. Теперь у нее было нечто, способное заменить его – лучшего и единственного друга. Он вспоминал, как мечтал, что когда-нибудь с ней произойдет, нечто невероятное, нечто такое, что возвысит ее так же, как и его самого. Но Ян и не предполагал, что ее взлет станет началом конца. В его мечтах они жили вместе, он всячески баловал ее (благо жалование Сагорта позволяло), она гордилась своим Яном и всегда была рядом, такая родная и нежная. Ждала его, пока он рисковал жизнью на очередном задании, сопровождала на всех празднествах, привлекая восхищенные взгляды и принадлежала ему и только ему, как это всегда и было.
Но теперь она не принадлежала даже самой себе. Все эти перипетии показали ему, что Дея превосходила его во многом. Он видел, что ее внутренний стержень сделан из более прочного материала чем его собственный, и Ян больше не чувствовал себя достойным ее любви. Но перестать мечтать о ней он не мог и даже не старался. Все чего он хотел – быть рядом, делать то, что она попросит и продолжать надеяться. Поэтому он тут же пожалел, что позорно сбежал от нее после обеда.