Деи показалось, что в ее голову тычут иголками, пытаясь утрамбовать, какие-то совершенно невозможные вещи.
– Ты хочешь сказать, что мы в каком-то другом измерении что ли?
– В другом измерении или в другом мире не столь важно, как ты это назовешь, важно лишь то, что мы не там, где привыкли быть.
– И Вайес не знает, как вернуть нас обратно?
– Представь себя на месте питерского губернатора. Попадают к нему два таких неопознанных придурка в странных одеждах и говорящих на непонятном языке. А потом еще и заявляют, что, мол, они из некоего Багорта прибили, знать о Земле ничего не знают, но страсть как хотят домой.
– Ну, их, допустим, не к губернатору бы отправили, а прямиком в дурку.
– То-то и оно! Скажи спасибо, что здесь всем Верховный Хранитель заведует, а то отправили бы нас в местную кунсткамеру.
– То есть, ты хочешь сказать, что за неделю вы ни на йоту не продвинулись в осознании того, что нам теперь в этой ситуации делать?
– А, что тут можно делать, кроме как приспосабливаться?
– Что? – только и нашла, что сказать, шокированная таким поворотом событий Дея.
– Ну, посуди сама, – начал убеждать подругу Ян, – кем мы были на Земле? Подростками из интерната. Ни родственников, ни друзей, ни денег. Ты вон на музей даже наскрести не могла. Там нас все чурались.
– А здесь боятся.
– Они не нас боятся, а того, что не могут понять, как двое подростков прошли сквозь их защиты. Но ведь это не мы организовали взлом их секретных преград, поэтому когда все выяснится, на нас перестанут косо смотрите и мы сможем найти здесь занятие по душе.
– Ян, мы семнадцать лет, ты, кстати, уже почти девятнадцать, учились жить в том мире. А теперь ты хочешь остаться здесь, потому что Мрамгор чем-то напомнил тебе сказочный изумрудный город. Дружочек, чудес не бывает и мы сейчас не в сказке.
– А где же, по-твоему?
– В каком-то бреду, если честно, – устало проговорила Дея.
– Я вряд ли смогу тебе это объяснить, но там я чувствовал себя чужим, а здесь нет.
– Это потому, что Вайес – очень хороший дипломат и умеет запудривать мозги!
– Но тебе ведь стало лучше после того, как он отвел тебя к стене, – не унимался Ян. – И он действительно спас тебе жизнь. Приставил этого своего Гория, каждый день справлялся о твоем здоровье. Дея, у тебя был такой чудовищный жар, что я, если честно, вообще удивляюсь, как ты выкарабкалась.
– Тебе не кажется странным, что нами лично занимается такое высокопоставленное лицо?
– Ну, – задумчиво протянул Ян, подыскивая ответ, – он мудрый правитель и знает, что все непонятное и возможно угрожающее лучше держать поближе к себе. А может, он просто благородный человек?
– Не знаю, Ян, иногда мне кажется, что тебе не девятнадцатый год, а девятый.
– К чему ты клонишь?
– Ты ведь должен понимать, что несмотря на все сказочные декорации и волшебную мишуру этот мир так же, как и наш населяют люди. А это значит, что, по сути, Багорт не многим будет отличаться от твоего прежнего дома. Где ты видел губернатора, нянчащегося с попаданцами?
– Что ж, поживем, увидим. У нас все равно выбора пока нет, самостоятельно-то мы домой не можем вернуться.
– Ладно, пойдем что ли, негоже опаздывать на аудиенцию к столь высокопоставленной персоне.
Вайес ждал их в кабинете, там же был и лекарь, видимо, исполнявший по совместительству еще и обязанности советчика.
Первое, что не без удовольствия отметила Дея это то, что кабинет Вайеса на сей раз казался вполне обычным. То есть стены и предметы, находящиеся в их пределах, больше не уменьшались и не увеличивались, а вели себя как подобает вполне обычным, неодушевленным вещам.
– Присаживайтесь, мои дорогие, – предложил Вайес, – надеюсь, вы хорошо спали, звезда моя? Комнаты пришлись вам по душе? – обратился он к Деи.
– Благодарю, я спала превосходно и комнатами очень довольна, – отозвалась девушка. – Но, я полагаю, вы позвали нас не за тем, чтобы узнать, как я устроилась.
– Вы правы, – улыбаясь ответил Вайес, – вы обжились, воссоединились с другом и вашему здоровью больше ничто не угрожает, поэтому мы, наконец, можем продолжить тот разговор, который в прошлый раз прервал ваш обморок.
Дея поежилась, воспоминая все злоключения того дня. Он определенно не входил в список лучших в ее жизни, и все же она понимала, что это был особенный день – день, изменивший ее судьбу. В какую сторону, большой вопрос, но изменения эти были кардинальными.