– Просто я предпочитаю делать хорошо то, за что берусь. А что касается этого театра, – он сделал неопределенный жест в направлении танцующих, – мы оба делаем это для них, не так ли?
Дея испытывала странную неловкость, рядом с этим холеным и самоуверенным юношей. Ее злило то, что в его присутствии она ощущала себя маленькой глупышкой, хотя разница в возрасте явно не была столь уж существенной. Весь его облик говорил о том, что он еще юн и только завораживающие черные глаза, противоречили румяной молодости, они словно бы принадлежали не ему, а какому-то другому человеку – тому, кто был много старшее. И эта его странность, как впрочем, и все остальные, одновременно и привлекала Дею, и отталкивала. К тому же, она не привыкла к такому нарочитому вниманию. Ее прежний дом был настроен гораздо враждебнее Мрамгора, который мог подарить ей новых друзей? Правда, Дея не была уверена, что нуждалась в ком-то кроме Яна. Слишком уж много времени она провела в компании единственного друга, чтобы сейчас нуждаться в ком-то еще.
– Откуда ты можешь знать, что я особенная, если мы виделись только раз и почти не разговаривали? – спросила она Влада, стараясь придать тону небрежность.
– Особенные люди – штучные экземпляры, для того чтобы распознать друг друга, им не обязательно общаться.
– То есть ты и себя считаешь необыкновенным? – с саркастической усмешкой спросила она. – Смело.
– А я похож на труса? – совершенно не смутившись тона, ответил юноша, ловко закидывая в рот виноградину.
– Нет, не похож, – согласилась Дея, – ты скорее поразительно нескромен.
– Нельзя стать великим, будучи скромным.
– Нет, твоя нескромность не просто поразительная, она фантастическая.
Влад неожиданно расхохотался, совершенно натурально, без тени издевки или позерства, его действительно насмешила Деина реакция. Он смеялся словно ребенок, а толпящийся у столов народ в недоумении оборачивался.
– Что смешного?! – не выдержала Дея.
– Со стороны я действительно кажусь нескромным, да так, наверное, и есть, но это не от того, что я зарвавшийся Вед. Просто, если человеку удается достичь определенных успехов в чем-либо, он как бы возвышается над всеми предрассудками. Понимаешь о чем я?
– Кажется да. Он становиться «зарвавшимся Ведом» и все прочие для него так – мокрое место.
– Не торопись с выводами, – снова улыбаясь, проговорил Влад. – Поговорим об этом через несколько лет, когда ты сама поймешь, как неординарный опыт может отдалить тебя от толпы обычных людей, думающих о посевах, новеньких нарядах и жареных цыплятах.
– С чего ты взял, что я не думаю о посевах и нарядах? Я именно тот самый человек из толпы, над которой вознесли тебя твои опыты.
– Вот в этом-то я как раз очень сомневаюсь.
Дея вопросительно приподняла одну бровь.
– Понимаешь, есть такие люди, похожие на световые кристаллы – люди способные проводить бесконечные потоки Ии. А если ты постоянно проводишь свет, то рано или поздно начинаешь его излучать. Ведь твой внешний облик, просто проекция того что внутри тебя.
– Потоки чего прости, я по твоему разумению провожу? – переспросила Дея.
– Ия – чистая энергия творчества, из которой соткано все мироздание. Говорят, есть миры, до которых она не доходит, – проговорил Влад отстраненно, смотря куда-то вдаль. – Не представляю, как там люди живут, ворожбы в этих мирах уж точно нет.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что без Ии созидание невозможно. Представь, как должно быть тяжко живется там, где нет возможности создавать, что-либо.
– Такие народы, как правило, становиться оккупантами. Им гораздо проще отнять что-то, чем научиться создавать.
– Вопрос не в том, что им проще, а в том, что их способности ограничены. Если ты, например не умеешь шить, ты же не станешь отнимать платье у соседки, а закажешь его у швеи, заплатив серебром или трудом.
– Я, да, – согласилась Дея.
– А вот теперь представь, что серебра у тебя нет и делать ты ничего не умеешь.
– Научусь! В конце концов, я всегда могу подработать прачкой или посудомойкой, тут и навыка-то не нужно.
– Вот этим-то мы и отличаемся от народов обделенных Ией. Мы предпочтем тяжелый, но честный труд разграблению.
Как не старалась Дея сохранять налет надменности, разговаривая с Владом, а он все же улетучился, так как не был ей свойственен, он служил лишь ширмой от неясного и страшащего ее ощущения незащищенности перед Ведом.
– А ты бывал в этих мирах? Видел такие народы? – спросила она, уже не скрывая заинтересованности.
– Нет, в нижних мирах я не был, но говорят люди, населяющие их, когда-то поселились в Лонгвине, с тех пор он в упадке.