Понежившись в ванной, она тщательно вымола голову и высушив волосы пушистым полотенцем, принялась выбирать наряд. Это обыденное занятие, в очередной раз вынудило Дею, задуматься о том, какой она имела в Мрамгоре статус? С одной стороны – они с Яном незаконно вломившиеся в Багорт иноземцы без роду и племени, с другой – Ян занял пост Верховного Сагорта. Но она не Ян и ее роль во всей мутной этой истории по-прежнему не установлена, а Вайес тем временем присылал наряды, которые (как она успела уяснить) могли позволить себе только очень состоятельные дамы. Дею же никак нельзя было назвать состоятельной, скорее уж приживалкой. Роскошному шелку и изысканному креп-жоржету она предпочла бы еще одно ситцевое платьице, ведь простой крой и скромная ткань, больше соответствовали ее неопределенному положению. Но такой наряд в ее шкафу имелся всего один и предназначался он для работы в саду.
Вздохнув, Дея выбрала креп-жоржет и высокую прическу. По правде сказать, серебристый цвет и жемчуг ей очень даже нравились. Что не говори, а к хорошему быстро привыкаешь.
Укладывая волосы, она разглядывала свое отражение в зеркале и вспоминала вчерашние слова Вайеса. С чего он взял, что Влад пленился ее красотой? Кем-кем, а уж красавицей она себя не могла назвать, даже с натяжкой. Кожа белая как мел, веснушки на носу и скулах, губы не достаточно пухлы, про грудь же и думать не хотелось. Не то чтобы ее совсем не было, грех жаловаться, бывает и хуже, но все ж таки хотелось чуть больше пышности. Единственным утешением были волосы – яркие, пышные, завивающиеся в крупные кольца, что хочешь с ними делай. Правда обратной стороной медали было то, что и ресницы с бровями имели тот же светлый оттенок.
В Багорте женщины мало отличались от питерских красавец, в чьих косметичках пряталось целое состояние. Радовало только то, что косметика здесь была исключительно натуральной. Вайес позаботился, чтобы на Деиных полочках в ванной комнате был целый арсенал столичной модницы – и румяна, и краска для бровей и ресниц, и даже помады в крохотных баночках, а батарея из пузырьков с маслами поистине поражала. Но из всего этого разнообразия она пользовалась лишь румянами, да иногда маслами.
Но хоть Дея и не считала себя красавицей, грустила она по этому поводу мало. Где-то в глубинах подсознания зиждилась мысль о том, что существует нечто более действенное нежели миловидная мордашка и изящные ножки. Как работают эти дивные механизмы, она понимала пока весьма смутно, но отчего-то была убеждена, что они невероятно сильны.
«Черт их разберет этих мужчин. Чем они там пленяются?», – подумала она и вышла из своих комнат, напевая легкомысленную песенку, которую сочленил Сив, работая в саду.
Покинув замок, она прошла по уже знакомому маршруту. Снова задержавшись у прозрачного дома, где трудились ткачи. Носатого зануды на этот раз не было и, забывшись, она разглядывала, как слаженно работают мастера.
– Несравненная Дея благоволит искусству? – раздался за ее спиной знакомый голос.
Дея вряд ли могла бы объяснить природу своих чувств, но ее отчего-то напугал этот голос. Она заставила себя развернуться как можно медленнее.
– Утро доброе, – поприветствовала она Влада бесцветным голосом.
– Скажи, что я могу сделать, чтобы ты улыбнулась мне так же, как своему другу?
– Для начала, научись здороваться.
– Брось, – ухмыльнулся он, – на самом деле, тебя мало волнуют такие мелочи.
– Я совсем забыла, ты не признаешь общепринятых правил, даже если это правила приличия, – сказала она и прошла мимо него, намереваясь выйти на проспект.
Влад обогнал ее и преградил дорогу.
– Что, вот так и уйдешь?
– Если бы на твоем месте был кто-нибудь другой, то я, конечно, объяснила бы, что у меня назначена встреча и я тороплюсь. Затем попрощалась и возможно пожелала бы доброго здравия. Но тебя ведь мало волнуют такие мелочи, не правда ли?
Влад смотрел на нее с нескрываемым интересом, и Дея впервые решившись взглянуть ему прямо в глаза. Она отметила, что они не просто абсолютно черные, но и необыкновенно блестящие, словно стеклянные. Рыжими точками в них отражались ее волосы, а на переносице залегла крохотная морщинка.
«Ему от силы двадцать, ну может двадцать три, а уже морщинка появилась», – подумала она.
– Ты действительно могла не говорить этого, потому как я и так знаю, что у тебя назначена встреча с твоим другом. Именно поэтому я и ошиваюсь здесь.
У Деи пересохло в горле. Она опешила, не зная, что и ответить на столь самообличающее заявление.