– Дело не только в вашей безопасности, – проговорил Вайес неожиданно строго. – Нам не известно, что задумали ваши похитители и пока мы этого не узнаем, я не могу быть уверен, что с помощью вас, Багорту не будет причинен вред.
Дея сглотнула подступившую горечь и, коротко кивнув, приняла у верховного хранителя мышонка, устроив его на плече под капюшоном.
– Удачи, моя дорогая, – напутствовал Верховный Хранитель, провожая ее до дверей, – надеюсь, это окажется обыкновенное свидание.
***
Как только Дея вышла в сад, мышь спустился вниз, цепляясь за ее плащ и скрылся в траве.
– Хорошо, дружок, надеюсь, ты и впрямь не понимаешь человеческую речь – пробурчала Дея, провожая взглядом колышущиеся ромашки.
Погода оставляла желать лучшего; туман растворял очертания деревьев и ограды вдалеке, превратив их в бесформенную серую массу, и если бы Дея не знала сад как свои комнаты, то непременно заблудилась бы, так и не отыскав выхода.
За оградой туман оказался еще гуще, он обволакивал все вокруг, включая и саму Дею. Вытянув вперед руку, она сделала несколько шагов вперед и увидела темное пятно, которое стало отчетливо вырисовываться, приближаясь к ней. Замерев в нерешительности и пытаясь усмирить сердцебиение, она поискала взглядом Великана. Тщетно.
– Я решил, что будет лучше встретить тебя здесь, – раздался мягкий, бархатный голос, – хотел предупредить твои блуждания по городу в этом мареве.
– Предусмотрительно, – отозвалась девушка.
Влад подошел практически вплотную и, отыскав Деину руку, поднес ее к своим губам, осторожно касаясь ими ее пальцев. Небрежная леность так и сквозила во всех его движениях, он явно чувствовал себя уверенно (как, впрочем, и всегда).
– Для тебя туман не делает мир серым и неясным? – поинтересовалась Дея.
– Отчего же? – отвечал он улыбаясь. – Мое зрение не многим отличается от твоего. Просто я подключаю дополнительные ресурсы организма, когда основных становиться недостаточно.
Дея разозлилась на себя за то, что дала Владу повод покрасоваться. Ее и так приводило в бешенство осознание, что она не сильно отличалась от дурочек, прежде попадавших в его сети. Но несмотря на природную проницательность и критичный ум Дея была юной, еще слишком юной, чтобы сопротивляться его чарующему ореолу таинственности.
Влад, почувствовавший ее напряжение, обратился к ней с вкрадчивой мягкостью:
– Дея, я не знаю, о чем ты сейчас думаешь, но очень хотел бы…
– С какой стати богоподобного Влада, чужие мысли интересуют? – перебила его Дея с досады на саму себя.
– Так меня еще не называли, – ухмыльнулся он. – Но ты права, большинство людей, вместе с их думами мене действительно не интересны. Вот только ты не из их числа. Я не могу прочесть твои мысли, но это не значит, что я не чувствую твоего напряжения. Тебя что-то разозлило или встревожило, – размышлял он вслух. – Не хочется думать, будто причиной этому я. Де-ея… – протянул он ее имя, словно наслаждаясь его звучанием. – Я благодарен, что ты пришла, и хочу, чтобы ты улыбалась. Что мне для этого сделать?
Он говорил неожиданно мягко и обезоруживающе искренне. Деи не хотелось ему верить, но он был так убедителен… А когда он слегка касаясь ее лица, осторожно убирал влажную прядь, упавшую на лоб, она вздрогнула, и Влад довольно улыбнулся.
– Не пытайся казаться холодной, я знаю, что ты другая.
– Откуда?
– Я наблюдал за тобой, забыла?
– Нет, – отозвалась она, ощущая новый приступ гнева, но на этот раз уже на самого Влада. – И, что ты видишь сегодня?
– Твое желание понравиться мне, – прошептал он.
Это было уже чересчур. Дея сжала губы, сдерживая оскорбления в его адрес.
– Не злись, – поспешно проговорил он, – просто ты раньше никогда не пользовалась басмой. Даже на балу ты была без прикрас, а сегодня почему-то решила использовать краску. Но, я, конечно же, ошибся и моя скромная персона тут абсолютно не причем.
Дея совсем позабыла об этой детали своего утреннего туалета, а между тем, она заняла у нее немало времени, так как опыта в подобных делах у нее не было. Сменив платье, она, по сути, ничего не изменила. От всевидящего молодого человека не укрылись подведенные тонкой кисточкой глаза и кадмий на щеках.
– Если тебе интересно мое мнение, – беззастенчиво продолжал Влад, проводя тыльной стороной ладони по ее щеке, – без краски было гораздо лучше. – Он приподнял ее лицо за подбородок двумя пальцами и подсветил кристаллом. – Симфония огня и снега – вот что такое твой образ. Он и нежен, и ярок одновременно, поэтому тебе ни к чему вульгарный черный вокруг твоих драгоценно-зеленых глаз. Дея, ты еще слишком юна, чтобы оценить силу своей красоты. Но красавец в Багорте предостаточно, особенно в столице, а вот девушек обладающих хоть малой толикой того, что я нашел в тебе, действительно мало.